Хайлли, нетронутая, простиралась за закрытыми дверями ритуального дома, и казалось, будто и не было пролито море крови бесчисленного множества воинов Надир в лесу. Многие из этих воинов не в первый раз сражались за родной дом у берегов фьорда и наверняка не в последний.

Я разглядывала лицо Свонхильд, размышляя, станет она нам врагом или союзником. Она отжала ткань и снова провела по моей руке, и татуировки отчетливо проступили на чистой коже.

– Это ты их делала? – спросила я, пытаясь вспомнить ее образ в видении, посетившем меня от дыма белены. Я отчетливо ощутила тепло огня на своей обнаженной коже и услышала женский голос, напевавший песенку, чувствуя легкие прикосновения костяной иглы к своей спине.

– Да, я.

– И у каждой есть свое значение?

– Да, – она улыбнулась, – некоторые из них – молитвы, другие – предсказания. А некоторые – священные легенды нашего народа.

Она отпустила мою руку, и я принялась обводить кончиком пальца символы на коже, остановившись на изображении изящных оленьих рогов под локтем.

– А что означает эта татуировка?

Свонхильд присела рядом, склонившись надо мной.

– Она означает «безопасный путь».

– А эта? – я указала на несколько переплетенных колец на плече.

– Любимица Надр.

Я разглядывала знакомые узоры, но теперь они выглядели совершенно иначе. Каждая татуровка несла в себе свой смысл, который долгое время оставался для меня тайной. Непостижимой загадкой, написанной на моем теле на непонятном мне языке.

Она краем глаза следила за мной.

– Они по-прежнему с тобой, – она заглянула в распахнутый ворот моего платья, где виднелась бечевка, на которой висел мешочек с рунами.

Я потянула за веревку, вытянув мешочек, и положила на ладонь.

– Я сделала их для тебя, когда ты была еще младенцем. Каждая женщина в нашем роду – Провидица. То, что Прядильщики дают в дар ребенку, мы приносим в подношение Надр. Мы положили эти руны рядом с тобой в погребальную лодку, чтобы ты унесла их с собой в загробный мир.

Я бросила на ладонь одну руну, блеснувшую в свете пламени. Отала.

– Кжелд говорит, ты раскладывала руны для клана Свелл, – сказала она, наклонившись ко мне.

Я сжала руну в ладони и опустила глаза, нервно сглотнув.

– Все в порядке, Това.

Я заморгала, чувствуя, как слезы наворачиваются на глаза.

– Тебе было бы стыдно, если бы ты узнала, что я сделала.

Она терпеливо скрестила руки на коленях, ожидая, что я скажу.

– Я разбиралась в рунах, – продолжила я, – я чувствовала их с того момента, как оказалась в Лиере, и когда увидела, что благодаря им могу выжить, стала этим пользоваться. Но клан Свелл тоже использовал меня. Я привела их на поляну, где они убили воинов Надир, а затем напали на Ютан. Из-за меня они пришли к фьорду.

– Ах да. Тебе так кажется, правда?

– Кажется? – я утерла слезу. – Из-за моего предсказания они заявились сюда.

Она снова улыбнулась.

– Судьба клана Свелл была высечена на стволе дерева Урдра задолго до того, как ты разложила руны. Как и твоя судьба.

– Тогда что же появляется раньше? Узоры на стволе или события, меняющие судьбу?

Она рассмеялась.

– Это происходит одновременно. Мы не способны осознать время, милая. Смертным не дано постичь деяния Прядильщиков. – Она раскрыла ладонь и протянула ее мне. – Еще до твоего рождения я знала, что мы потеряем тебя. Я не понимала, зачем Надр подарила тебя нам, чтобы так жестоко отнять. Но Прядильщики уже знали твою судьбу. Я сказала Туронну, что ты побудешь с нами совсем недолго, но мой брат Кжелд…