«Крутой парень» понравился ему еще больше.

— Ну так как, прокатишься вместе со мной? Зайдем в магазин на углу, а потом я привезу тебя обратно, идет?

Он засомневался. Конечно, мистер Крюгер хороший человек, это сразу видно, но папа… Папа запретил ему даже разговаривать с незнакомыми людьми.

И тут же он отыскал лазейку в словах отца.

Да, но ведь мистер Крюгер не НЕЗНАКОМЫЙ! Он добрый. Вон как улыбается ему. Будто хорошему другу. Ну в самом деле, что плохого может случиться, если они прокатятся до угла и обратно? Ровным счетом ничего. А потом… Так не хотелось, чтобы его называли «Бобби-бой».

— Хорошо, — кивнул он. — Только положу мяч.

— Мяч? Но это займет время, а я тороплюсь, — водитель быстро посмотрел по сторонам. — Бери его с собой, а потом мы, может быть, поиграем в баскетбол, о'кей?

— Нэнси в нерешительности остановилась. Было в голосе мужчины что-то, от чего ей стало тревожно и немного страшно.

Он вдруг расхотел ехать на темно-зеленом фургоне и даже согласился бы на «Бобби-боя».

— Но… он не мог так просто сказать, что боится. Прославиться, как трус. Нет.

Он так и стоял, не подходя к машине.

— Ну, давай, парень, поехали, — еще шире улыбнулся водитель.

— Жнаете, миштер Крюгер, — вздохнул он, — мне очень жаль, но пожалуй, как раж шейчаш я не могу поехать. У меня ешть одно очень важное дело.

— Да ладно, Боб, поехали, — быстро и неожиданно зло выпалил Крюгер. — Поехали, я говорю.

— Нет, не могу, — он был уже рад, что отказался. Очень рад.

Дверца фургона открылась, и мужчина быстро бросился к нему. Так быстро, что он даже не успел закричать.

— А я сказал, ты поедешь со мной, маленький ублюдок! — прохрипел мужчина, зажимая ему ладонью рот. Голос похитителя неприятно дрожал, и ребенку стало жутко.

Он пытался вырваться, но крепкие руки все сильнее и сильнее сдавливали детское тело.

Мяч вырвался из рук и покатился по асфальтовой дорожке.

КАЦ! — Дверца фургона захлопнулась, и он очутился в полной темноте.

— Выпусшите меня! Пожалуйшта, миштер Крюгер, выпуштите меня!!! Ну пожалуйшта!!! — рыдал малыш, ударяя кулачками по жестяной стенке машины.

Крюгер ухмыльнулся. Теперь оставалось одно — подобрать мяч.

Он огляделся, разыскивая глазами кругляш. Где же он, мать его? Крюгер вышел на дорогу. Куда же закатился этот траханный мяч?

Свет фар полоснул его по глазам, словно стальные лезвия.

Мать ее! Попался!

Он чуть не бросился к фургону, но вовремя сдержался.

Спокойно. Спокойно.

Машина приблизилась и остановилась. В вечерних сумерках Крюгер отчетливо разглядел черный капот, белый корпус и голубые огоньки мигалки. За шумом двигателя терялись, приглушенные мягкой обивкой, стуки и крики, доносящиеся со стороны фургона.

— Добрый вечер. — Поздоровался полицейский, опуская стекло.

— Не такой уж и добрый. — Вздохнул Фред Крюгер. — Выронил бумажник, мать его, и никак не найду.

— Помочь? — Томпсон собрался уже выйти, но мужчина вдруг хлопнул в ладоши. — Ах, стерва. Да вот же он. У самой обочины валяется, мать его.

Он широкими шагами подошел к тротуару, и наклонился и поднял что-то с земли.

— Деньги, права… Все здесь, слава богу. — Томпсон наблюдал за ним, не выходя из машины. — Все, спасибо, офицер. Я уже справился. — Крюгер зашагал к фургону, открыл дверцу и забрался в кабину. Он, не торопясь завел двигатель и, опустив стекло, высунулся из машины и крикнул: — Вы, наверное, приносите удачу, офицер.