– Мои сёстры будут так счастливы. Благодарю вас, сэр Якоб. Огромное вам спасибо.

– К вашим услугам, госпожа. Я не вижу причин, почему бы вам не заняться переездом прямо сейчас.

– Я согласна! Мне не терпится рассказать об этом сёстрам.

– Тогда позвольте оставить вас, госпожа, и вернуться к своим обязанностям.

– Прежде чем вы уйдёте, Якоб, я хотела задать вопрос. – Но Якоб уже знал, о чём Готель собиралась его спросить. И его ответ был таким же, как и в те бесчисленные разы, когда она задавала этот вопрос раньше.

– Как я уже говорил, моя юная ведьма, я ничего не слышал о вашей матери. Я полагаю, что вам удалось успешно отправить её за Грань.

– Но как? – спросила Готель, широко раскрыв свои серые глаза.

– Только вы можете ответить на этот вопрос, моя юная госпожа.

– В том-то и проблема, что не могу.

Юные ведьмы переселились в главный дом и готовились к зимнему солнцестоянию. Хоть их комнаты занимали большую часть второго этажа, но почти всё время они проводили в новом обеденном зале, старой библиотеке и своих спальнях. Так как столовая по-прежнему не была готова, они предпочитали есть в обеденном зале. Вот и в этот день они наслаждались завтраком, сидя в креслах у окна, а чай и печенье стояли перед ними на маленьком круглом столике.

После стычки с матерью Мёртвый лес уже не был таким унылым. Даже с наступлением зимы небо казалось менее серым, а иногда в обеденный зал проникали лучи солнечного света. Из окон открывался потрясающий панорамный вид на Мёртвый лес, и можно было разглядеть любую из многочисленных дорожек, ведущих в чащу.

– Интересно, когда же мы увидим первый снегопад, – сказала Готель. – Хейзел, ты чувствуешь запах снега?

– Пока нет, Готель. Но, думаю, очень скоро.

Сёстры готовились к самой длинной ночи. В этом году у Готель были свои собственные мысли о том, как провести праздник теперь, когда их матери не было рядом. Она больше не сможет диктовать им, как они должны праздновать. Обычно это событие выглядело довольно мрачно: все одевались в чёрное, а в самом доме было совершенно темно и очень холодно. Их мать даже в самую длинную ночь не позволяла разводить огонь в очагах. Мани отдавала дань уходящей зиме и праздновала самую длинную ночь в году, строго придерживаясь вековых обычаев. В этот день в семье ведьм было принято отказываться от еды и, почтив имена всех своих предков, оставлять им на совместном алтаре небольшие подарки и подношения из их любимых угощений. Праздник напоминал мрачную версию Самайна, во время которого предкам отдавалась дань уважения. У Мани были маленькие, написанные маслом портреты всех предков, которые были вставлены в овальные деревянные рамки. Во время праздника она выставляла портреты на семейный алтарь и поочерёдно рассказывала девочкам истории этих людей. После рассказа они все вместе стояли у алтаря и молча смотрели на портреты, стараясь оставаться совершенно неподвижными, чтобы не спугнуть призраков своих предков, если те вдруг решат посетить их в самую длинную ночь.

В этом году среди прочих на алтаре будет находиться и портрет матери.