— Имя откуда узнал? — поднял бровь Ирий.

— Нечего в царских палатах болтать больше нужного, — буркнул Доклика. — Домовые — они всё слышат.

— Рассказывают кому-то из хозяев? — быстро спросила я.

— Нет. Домовым царских палат велено говорить только, если кто чего супротив царя замыслит. А у остальных хозяева и не знают, скорей всего, что мы без волшебных блюд и особых разрешений переговариваться можем.

— Доклика, сможешь для меня у других домовых кое-что узнать? — спросила я. — Или у вас это под запретом?

— Вот попаритесь в баньке, я подумаю насчёт одёжи для Кащея — а то ведь ужас, в каком рванье ходит!

— Не в таком уж и рванье, — влез Ирий. — Ну, рубаха немного порвана…

— А потом и расскажешь, что да как и чего узнать надо, — продолжил Доклика. — Мы, домовые, через трубы печные да дымоходы общаемся, как раз ночью всё и вызнаю, в баньке посижу. Ночью у домовых самая жизнь начинается, самое общение.

— У нас банник ещё не завёлся? — поинтересовался Ирий.

— Так банька вроде к дому пристроена, не нужен нам банник, — ревниво нахмурился Доклика. — Я и сам за всем поспею!

Ступу и метлу спрятали в лесу, в густых кустах. Обещанная банька, пристроенная стеной к стене к сараю, оказалась жарко натоплена. Доклика даже берёзовые веники подготовил. Печь-каменка в парилке топилась дровами, по бане витали приятные запахи каких-то благовоний.

— Лавка одна, — констатировал Ирий.

— Так кто ж знал, что ты сюда в человечьем виде явишься? — огрызнулся Доклика. — Я баньку вообще-то Олесе строил. Пока грамоту от царя получите, еще одну лавку сделаю, места хватит. И вообще, пошли_ка мы с тобой в дом. Пока Олеся попарится, с одёжей что-нибудь придумаем.

— Нет уж, в дом ты сейчас сам вернёшься, — усмехнулся Ирий.

— Так вам вдвоём париться не положено! — возмущённо скрипнул домовой. — Да ещё и посередь бела дня!

Я фыркнула. Вот чего не ожидала — что Доклика будет следить за соблюдением древних правил приличия. Ирий усмехнулся, его рука легла мне на талию.

— Доклика, ты свадебный обряд провёл? — заговорил он. — Вот теперь нечего рассказывать, что положено, а что нет. Сами разберёмся. Если тебя это успокоит, уже вечереет.

— Так испокон веку сначала в баньку шли, а потом уж… — Доклика по-стариковски махнул рукой. — Ладно, что с вами делать?

Он вышел, бесшумно притворив за собой дверь. Ирий приник губами к моим губам.

Любовником Кащей оказался великолепным, он словно считывал каждое моё желание— по глазам ли, по движениями тела — не знаю. Но в этот вечер я впервые поняла и осознала, что такое «водоворот чувств». Какая разница — утро, день или ночь, постель или лавка в предбаннике? Главное — тот, кто рядом, тот, кто заставит забыть обо всём в этом мире. Вернее, во всех мирах.

Не знаю, сколько времени мы провели в предбаннике, а потом и в самой бане, помахивая березовыми вениками и вдыхая аромат дерева и благовоний. Ополаскивались прохладной водой из вёдер мы уже при звёздно-лунном свете.

— А одежда где? — я уставилась на пустую лавку, где до этого мы оставили скомканные вещи.

— Доклика утащил, — Ирий снял с крючка две льняных простыни. — Я так понимаю, он нам вот в этом предлагает выйти.