— С вами потом еще поговорю, своевольники! — прорычал Данияр, обернувшись к сыновьям. — Пошли все прочь!

Я вылетела из тронного зала первой и бегом кинулась к комнате. Чёрный кот ждал у двери.

— Ну как? — с удовольствием спросил он.

Я молча уткнулась в подушку, чтобы заглушить наконец-то вырвавшийся на волю хохот.

Ирий был полностью доволен моим отчётом.

— Через час? — переспросил он. — Вот и прекрасно, значит, сегодня же можно в избушку слетать.

Сначала мы, по настоянию Ирия, снова заглянули к змею, чтобы я с чистой совестью потом могла сказать Данияру, что Горыныч опять отказался подарить ему нужный плод.

— Долго чары от того яблока будут держаться? — спросила я.

— А пока царь и сыновья его обычное молодильное яблочко не съедят — до той поры и будут держаться, — с ехидной улыбкой ответил змей. — И ведьмы-то все, стервы, прекрасно об этом знают, и яблоко у каждой есть, постоянно меня для волшебного блюда по яблочку продать просят. Видать, замуж за Данияра желают так же, как и ты, никто отличиться не рвётся. Любава вот особо расстаралась. Понимала же, что я ей дал, не могла не догадываться. теперь уж точно в невесты не попадет. Неделю сроку, говоришь, царь вам дал? — Горыныч расхохотался. — Вот они все и полетели на радостях гулять-развлекаться.

— Но через неделю Данияр нам всем тюрьмой грозился, — напомнила я.

— Вот за это время ведьмы и разберутся, кому царицей быть, — Ирий спокойно улыбнулся. — Рогатым царь уж точно не останется. Главное, ты в это дело не лезь.

Я кивнула. В голове зрел новый план, как безвредно решить проблему с монаршими рогами. Наверно, помимо основной работы семейного психолога мне стоило подрабатывать свахой.

К избушке Яги мы прибыли, когда солнце уже начинало терять яркость в ожидании вечера. Ирий быстро и аккуратно приземлил ступу у сарая. Доклика уже поджидал на крыльце.

— Вот радость-то! — скрипел он, сияя улыбкой. — Сговорились-таки! Совет вам да любовь! Совет вам да любовь! Совет вам да любовь!

Доклика разжал кулачок и с размаху сыпанул нам под ноги жменю какой-то мелкой крупы. Во второй ручке он сжимал несколько монет. Короткий бросок — и монетки со звоном покатились по крыльцу.

— У меня уж и каравай готов! — домовой ринулся в дом.

Я вопросительно взглянула на Ирия.

— Доклика, не спросясь, начал свадебный обряд, — он пожал плечами. — Не будем его останавливать? Старался все-таки, даже каравай приготовил.

— Но… — начала я и осеклась.

Если уж нужен свадебный обряд, то лучше именно такой — тихий, без буйных гостей и шумных тостов. Так легко и спокойно, как с Ирием, мне не было ни с кем. Какая разница, получу я статус его жены сейчас или через месяц? Отказаться-то всё равно нельзя: вдруг опять в кота на несколько лет превратится? Да и, честно говоря, не слишком мне хочется отказываться.

Доклика выскочил на крыльцо. В руках он держал блюдо с горячим круглым караваем. По хлебу сверху шли сложные узоры из теста, румяная корочка аппетитно блестела на солнце. Ирий отломил кусок от этого произведения искусства и разделил между нами пополам. От вкусного горячего хлеба шёл запах каких-то приятных специй. Неугомонный домовой притащил из дома чашку молока, которую нам надо было выпить на двоих, и снова заладил про «совет да любовь».