– Ему поставили памятник возле тоннеля, – закончил речь Элверд. – Вот, смотрите. Камень с крестом, лежащим на охапке можжевеловых ветвей.

Брант даже поклонился – памятник вызвал у него уважение. Серая глыба врезалась в оплывший склон, цифры и буквы смотрели на рельсы, чтобы инженер Стальник мог тешить взор в посмертии.

– Я пойду назад, – прервал молчание Элверд. – А вы можете спуститься по ступенькам на склоне. Вам так будет ближе домой.

– Пойдем к нам, – неловко предложил Брант. – Выпьем чаю. И… спасибо, что рассказал. Интересно.

Элверд закусил губу – видно было, что раздумывает.

– Чай, – повторил Брант. – С тортом. Праздник же.

– У нас нет торта, – влез Айкен. – Надо купить.

– Есть, – признался Брант. – Я от тебя в погреб спрятал. И от себя – чтоб руки не тянулись.

Элверд рассмеялся. Сказал:

– Тогда давайте вернемся к мосту. Я здесь не спущусь.

Брант посмотрел на узкие ступеньки – бордюрные камни, вбитые в крутой склон – на освещенный фонарями тротуар внизу. Подошел, тронул ступеньку ногой, убедился, что подошва ботинок не скользит, и подхватил Элверда на руки.

– Если ты упадешь…

– А вот не надо под руку… то есть, под ногу. Айкен, возьми у него трость. Мешает.

Нормально спустились. Как будто Камул с Хлебодарным под локти поддерживали. Брант увидел, что впереди опять ступеньки – тротуар поднимался в горку, и не стал опускать Элверда на асфальт. Приятная ноша, руки не тянет.

Так и шли – сначала в горку, потом, после пересечения оживленной улицы, под горку. Когда углубились в район частных домов, Брант, наконец-таки, продышался – а то не благовония, так мазут, не мазут, так выхлопные газы – и начал нормально различать запахи. От Элверда пахло подавителем и начинающейся течкой. Сразу пробежали мурашки, и волосы на бритом загривке дыбом встали. Брант позволил себе вольность – зарылся носом в светлые волосы, с удовольствием принюхался. Даже заурчал, не сдержавшись – славно, сладко.

– Похоже, мне лучше отказаться от чая, – проговорил Элверд.

– Почему? Потому что у меня темное прошлое? Или потому что не аристократ? Или не нравлюсь? – Запах развязал язык. Брант подумал и добавил: – Или все сразу?

– Не хочу на одну ночь, – тихо ответил Элверд. – Потом локти сгрызу.

– Почему на одну? – удивился Брант. – На сколько хочешь. Сам уйдешь, когда надоест. Или если родители заругают. Только Айкена не бросай, хотя бы к ДК приходи. Он не поймет.

– Что я не пойму? – прокричал убежавший вперед Айкен.

– Как правильно торт из погреба доставать. Это только взрослые могут, тебе еще расти и расти.

Элверд опять рассмеялся. Легко, как на склоне рядом со ступеньками.

– Подумай, – прошептал Брант, ероша носом волосы. – Если скажешь «нет», я развернусь, и мы пойдем ловить такси.

…Они пошли в душ вместе, убедившись, что Айкен заснул над книжкой. Почти не тронутый торт остался на столе. Брант намыливался, прогоняя дневной запах, позволял Элверду касаться своего тела, оценивать и изучать. Робкие движения разжигали огонь – не рваные языки лесного костра, а ровное сильное пламя плавильной печи. Этот огонь не грозил пожаром, ожогами. Он разгорался для того, чтобы из старого лома выплавилась новая жизнь.