– Во Флориду, – задумчиво сказал Тириз. – Я знаю это место. Там тихо. У Ти Джея будет бассейн, школа хорошая. И никого, кто стал бы интересоваться, откуда у меня деньги. Понимаете, о чем я?

Я вернул ему открытку.

– Все понятно, кроме одного: я тут при чем?

– Это, – он поднял открытку, – план на тот случай, если выгорят мои шестьдесят процентов. Это, – Тириз помахал завещанием, – если перевесят сорок.

Я все еще не понимал.

– Полгода назад я заскочил в центр. Повидал крутого юриста, два куска за два часа берет, понимаете, о чем я? Зовут Джоэл Маркус. Если я умру, вам надо пойти к нему, вы – мой душеприказчик, или как там это называется. Я все бумаги заполнил, вам скажут, где деньги лежат.

– Почему я?

– Вы не бросите моего парнишку, док.

– А Латиша?

Он сморщился.

– Она баба, док. Как только я в ящик сыграю, она тут же другого перца найдет, понимаете, о чем я? Родит от него, а Ти Джея забросит. Еще и подсядет снова. – Тириз выпрямился и скрестил руки на груди. – Бабам нельзя верить, док, пора бы уж знать.

– Она же мать Ти Джея.

– Кто ж спорит.

– Любит его.

– Да знаю я. Только, док, она всего лишь телка, понимаете? Да оставь я ей деньги, она их за день на ветер пустит. Поэтому я открыл несколько счетов. И вы – главный распорядитель. Если она захочет взять деньги для Ти Джея, вы будете решать. Вы и этот Джоэл Маркус.

В голове завертелись слова о сексуальной дискриминации, о неандертальском взгляде на женщину и неправильности такого подхода. Правда, я почувствовал, что они прозвучат не к месту. Я крутнулся на стуле и внимательно посмотрел на Тириза. Ему сейчас двадцать пять. Я видел стольких похожих на него. Тириз прав: для меня они всегда были одной общей массой «плохих парней».

– Тириз…

Он посмотрел в мою сторону.

– Бросай ты все свои дела прямо сейчас.

Тириз нахмурился.

– Возьми те деньги, что уже накопил. Найди нормальную работу во Флориде. Я ссужу тебе, сколько не хватит. Бери семью и уезжай отсюда.

Он отрицательно покачал головой.

– Тириз?

Он встал.

– Идемте, док. Время.

– Мы ищем его изо всех сил.

Лэнс Фейн кипел от злости, его желто-восковое лицо, казалось, сейчас растает. Димонте жевал зубочистку. Крински что-то писал. Стоун подтягивал брюки.

Карлсон нетерпеливо глядел на только что заработавший факс.

– А что там со стрельбой? – недовольно осведомился Фейн.

Полицейский в штатском – агент Карлсон не удосужился запомнить его имя – пожал плечами.

– Никто ничего не знает. Я думаю, случайное совпадение.

– Случайное? – взвизгнул Фейн. – Вы просто некомпетентный тупица, Бенни! Они бегали по улицам и вопили о белом с пистолетом!

– Я уже сказал: никто ничего не знает.

– Надавите на них, – приказал Фейн. – Надавите как можно сильнее. Не может быть, чтобы они просто так кричали.

– Не волнуйтесь, рано или поздно мы его возьмем.

Стоун похлопал Карлсона по плечу:

– Что там у тебя, Ник?

Тот не ответил. Нахмурившись, он проглядывал пришедший факс. Агент Карлсон был аккуратен до педантизма, он слишком часто мыл руки, а уходя на работу, раз десять возвращался, чтобы ничего не забыть. Теперь агент явно ощущал – в деле что-то не стыкуется.