Эрин поднесла чашку ко рту и сделала еще один глоток, а затем снова опустила чашку и вытерла губы тыльной стороной руки.

— Вы даже не представляете… — нерешительно начала она.

— Милая моя, — прервала ее хозяйка, снова садясь в свое кресло. — Я знаю, что ты испытала настоящий шок. Теперь тебе надо немного успокоиться.

Генриетта продолжала говорить такие же банальности, когда вдруг из-за стенки раздался крик. Плач маленького ребенка! Эрин была потрясена. Невозможно поверить, что в этом чудовищном месте можно услышать такой звук! Не крик ужаса, не крик боли, не крик отчаянья! Крик проснувшегося младенца!

— Вот смотри, что ты натворила! — заворчала Генриетта, снова встала с кресла и быстро пошла в кухоньку. В раковине лежала гора невымытой посуды, пластмассовое мусорное ведро было наполнено до верху — какие-то очистки уже падали на пол.

Генриетта открыла холодильник.

— Баю-бай, баю-бай, баю-бай, — напевала она в ответ на голодные крики ребенка.

«Еще немножко, и мама придет. Но сначала нужно приготовить для малыша еду».

Полки холодильника были забиты главным образом какими-то старыми, недоеденными огрызками. Эрин увидела несколько неоткрытых банок с консервами. Генриетта посмотрела на верхнюю полку, где были аккуратно расставлены баночки с бобами. Восемь баночек, — три, три и еще две. Она взяла одну из них и закрыла дверь холодильника.

Закрыла и принялась искать консервный нож. Это была непростая задача — найти хоть что-нибудь среди всего этого мусора и грязной посуды. Надо будет собраться и купить новый, такой, который можно приклеить к стене. О, как бы это облегчило ей жизнь, а то постоянно приходится искать ножик! Может, Кожаное Лицо ей что-нибудь подыщет. Люди возят с собой столько ненужного хлама, что могли бы прихватить и что-нибудь полезное.

Генриетта не помнила, кто первым назвал Томаса Кожаным Лицом. Она даже не помнила, когда это произошло. Единственное, что она точно знала: самому Томасу было все равно, как его называют.

— Да пей же, — окликнула ее Генриетта. — Это поможет тебе расслабиться.

Затем хозяйка снова принялась за свои поиски. Наконец консервный нож отыскался — он лежал под старой газетой. Что-то бормоча себе под нос и прислушиваясь к крику голодного ребенка, Генриетта привычным движением открыла консервную банку и отбросила в сторону крышку.

Жестяной диск с зазубренными краями упал на пол, к которому тут же и прилип, так как был весь перемазан в холодном томатном соусе.

Теперь нужно найти, чем кормить ребенка.

Генриетта положила консервный нож на маленький, портативный телевизор — здесь он не должен потеряться — и отправилась искать ложку. Ложка нашлась в раковине. Если не считать прилипшего к ней кусочка кошачьей еды, она была почти чистой.

Взяв банку и вооружившись ложкой, Генриетта снова направилась в комнату, где на полу сидела Эрин, и открыла дверь, ведущую в соседнюю комнату. Наверное, спальня.

— Я скоро вернусь, — весело объявила она, вошла в комнату и закрыла за собой дверь.

Эрин никак не могла понять, что же собственно здесь происходит. Это было словно затишье после бури. Неужели монстр гнал ее сюда только для того, чтобы в конце концов оставить в покое? Где он сейчас? Ждет снаружи? Сидит перед дверью и ждет, когда Эрин выйдет? Неужели эта сумасшедшая жирная тетка не лгала ей, говоря, что она здесь в полной безопасности? И кто такая эта Генриетта?