— Если у вас нет места, я ее к елеонским сестрам отведу.

— Это, сестра Мириам, не нам с тобой решать: как матушка скажет, так и будет. А тебе у нас нравится, девица Евгения? — Нравится. Тихо у вас.

— У Дженни горе, — сказала Мира, — ее жених отправился на исцеление к Антихристу. — И ты, бедная, не сумела его отговорить? — Не сумела… — И впрямь большое горе.

Они поднялись по круто идущей вверх садовой дорожке. Вокруг стояли высокие кедры и пышные плодовые деревья. И почти под каждым деревом лежали на раскладных кроватях, на матрацах и ковриках дряхлые старики и больные, а между ними сновали монахини в черных одеждах и белых апостольниках — разносили лекарства, поили и кормили немощных, перестилали постели.

— Не надо бы тебе этого говорить, но и молчать нельзя, — со вздохом сказала сестра Елена. — Почти все эти люди прошли антихристово исцеление. Он торжественно исцелил их перед народом, а потом увечья и болезни к ним снова вернулись, и многим стало еще хуже. Вот тогда некоторые из них покаялись и пришли к нам.

— Правда? — встрепенулась Дженни. — И даже те, кто раньше совсем не верил в Христа?

— Да они почти все не верили. Антихристово добро всегда злом оборачивается, но и Господь любое зло в добро претворяет.

Они поднялись по белой каменной лестнице на следующую террасу. Здесь была широкая площадка перед скалой, а в скале был виден вход в пещерку, забранный решеткой. Неподалеку от нее стоял небольшой каменный киот с иконой Божией Матери и красной лампадкой за стеклом.

— Тут у нас негасимая лампада, — сказала сестра Елена. Они подошли к иконе и поклонились.

— А пещерка эта осталась с древних времен, и мы думаем, что в ней мог молиться Спаситель. Там у нас икона "Моление о чаше". Будет тяжело на душе — войди туда и молись пока не полегчает. Помогает. — Спаси, Господи.

Игуменья, совсем древняя монахиня с золотым крестом на груди, выслушала рассказ Дженни и Миры, а потом прошелестела ласково:

— Поживи, побудь с нами, благочестивая паломница Евгения. А чтобы не изнывать в тоске, помоги нашим сестрам ухаживать за больными — у нас рук не хватает.

— Благословите, матушка. Но есть еще одна проблема: со мной на остров пришел мой ослик.

— Ослик? — удивилась матушка. — И где же он?

— Его дети увели, — усмехнулась Мира. — Они его пасут.

— А где же они его пасут? На острове травы нет. — Он с удовольствием ест колючки.

— Хорошо, мы ослика приглашаем тоже, но с условием: ночевать он будет здесь, привязанный у ворот, чтобы не тревожить наших паломников, а днем пускай гуляет с детьми. Согласна, Евгения?

— Конечно, согласна, матушка. Спасибо за приют, а я постараюсь быть полезной обители.

— Ну вот все и устроилось, — сказала Мира.

Мессия сидел в кресле на трибуне, а внизу проходил отряд особых клонов — последнее достижение клонологов, которым они чрезвычайно гордились. Предполагалось, что из них будет составлена особая личная клон-гвардия Мессии под управлением генерала Чарльстона. Мессия любовался не столько их выправкой и строевой подготовкой, сколько фигурами и лицами — все клоны были точной копией его самого. Мессии приятно было видеть свое помолодевшее лицо в тысяче копий, устремленных к нему с выражением искренней преданности и любви. — Слава Мессу!