— Если бы знать, какими они ходят дорогами! Они просачиваются сквозь патрули, как вода сквозь пальцы, тысячами проникают на площадь, а там они уже находятся под охраной пророков. У меня в подвалах Башни есть люди, которые были на площади и временно подпали под влияние пророков, но потом, под пытками, раскаялись и очень подробно рассказали о том, что происходит на площади перед храмом Воскресенья. Это впечатляющие и угнетающие картины, Апостасий.

— Мда-а. Противопоставить этому можно только нечто столь же грандиозное. Пророки, конечно же, должны быть уничтожены, но уничтожены самым впечатляющим способом.

— Хвалю, Апостасий! Ты всегда смотришь в корень событий и даешь мне правильные советы. Змей-из-бездны — вот кто меня выручит! Малютка Виппер войдет в Кедронский залив, оттуда легко переползет на площадь к пророкам, а там — гам-гам! и нет проблемы.

— Да, это было бы потрясающее зрелище, и оно произвело бы нужное впечатление на толпу.

— Ну что ж, с этим решено. А теперь, если у тебя есть настроение и время, давай сыграем в шахматы.

— Мое время принадлежит тебе, Мессия. С большим удовольствием сыграю с тобой партию-другую. И постараюсь выиграть. — А это мы посмотрим.

Они прошли мимо высоких, густо чадящих, сложенных из крупного камня жертвенников, на решетках которых служители особыми длинными пиками переворачивали обугленные жертвоприношения. — Жертвенники твои не пустеют.

— Да, твоими стараниями, Мессия, безработица Иерусалимскому храму не грозит даже в том случае, если ни один горожанин не принесет искупительную, благодарственную или просительную жертву в виде вороны, выдаваемой за голубя. — Есть и такие ловкачи?

— А как же! Или ты думаешь, что здесь торгуют голубями и ягнятами, как в библейские времена? — он указал на прилавки торговцев мясом для жертвоприношений. — За ягнят сходят ободранные тушки кошек, собак и даже шакалов. А вместо голубей идут вороны и любые другие птицы. Голубиное мясо теперь деликатес — кто станет отдавать его богу, который, как известно, всемогущ, самодостаточен и ни в чем не нуждается?

— Я смотрю, тебе это мелкое мошенничество в Храме даже доставляет некоторое удовольствие.

— Скажем так, меня это забавляет, поскольку никак не влияет на главное: Храм построен и функционирует, жертвы приносятся ежедневно, казна пополняется. Так какую же необычную жертву ты сегодня принесешь Храму, мой Мессия?

— Я уже сказал — обильную, друг Апостасий. А какую именно, это ты скоро увидишь. Ты не успеешь проиграть мне партию в шахматы, как ее уже доставят сюда.

— Ты разбередил мое любопытство, Мессия. Если не возражаешь, давай сядем играть на галерее, чтобы я мог оттуда видеть, когда принесут твой дар.

— Ничего не имею против: я буду наслаждаться ароматом своих жертвоприношений вместе с нашим божеством!

— Не шути так, Мессия, наше божество горделиво и обидчиво.

Они расположились на галерее над двором, где стояли жертвенники: теперь дым черными клубами поднимался прямо перед ними.

Служитель принес шахматный столик и ящичек с фигурами. Мессия выбрал черные, выточенные из обсидиана.