– Или крепкий хмельной сон, – брякнул Раш и проследил, чтоб жрец осушил кружку до последней капли. – Но в одном я с тобой согласен – давно пора уносить ноги. И поживее. Не знаю, что за срань течет в жилах тех славных мертвецов, но ветер приносит нестерпимую вонь. Как бы не подхватить проказу.

Арэн и не думал возражать. Он и сам чудовищно устал. В такие моменты дасириец вспоминал о родительском доме. Зимой в Орлином замке, который частенько называли «гнездом Шаамов», растапливали хару[11], и в комнатах, расположенных над ней, сразу становилось тепло. К столу, согласно традиции, подавали семь блюд. После сестры и мать пели и играли на арфе, а братья воевали игрушечными армиями.

У Арэна, как и всякого зрелого дасирийца, давно был собственный дом, собственные жены. Замок Сияющий щит достался ему вместе с Тэлией – вдовой, которую, против всех обычаев, заставили выйти замуж раньше, чем окончился траур. Вдова в одночасье потеряла и мужа, и двоих сыновей, старший из которых был всего немногим старше Арэна, и осталась единственной владелицей небольшого, но хорошего замка и соседствующих с ним деревень. Правда, все это добро находилось на самом побережье, в отдаленных дасирийских землях. Тех, что граничили с Шаймерской пустыней. Те края до сих пор считались проклятыми, и только безумцы селились там по доброй воле. Семья мужа Тэлии получила замок и земли около него от самого императора Гирама. Ее будущему мужу достался титул военачальника Второй руки – щедрый дар для того, кто до войны зарабатывал на жизнь вырубкой леса.

Тэлия собиралась стать менадой в храме и посвятить себя молитвам, но Шаам-старший вовремя подкупил кого надо, и богатства вдовы и ее железные шахты достались Арэну. Точнее говоря, достались его отцу.

В Сияющем щите хары не было, потому там всегда стоял мертвенный холод. Зато была трофейная ванна, отделанная розовой эмалью, на ножках в виде отлитых из бронзы драконьих лап. Ее привез из какого-то военного похода муж Тэлии незадолго до того, как его скосила неведомая хворь. Тэлия могла часами на нее смотреть, как будто на какую-то картину.

Арэн не любил думать о своем доме, где его никто не ждал. Он согревал себя мыслями о месте, в котором провел детство. Сейчас дасириец отдал бы многое, лишь бы хоть на час оказаться в Орлином замке, в окружении тех, кого любил и кому был хоть немного дорог.

Ступени, ведущие наверх, скрипнули.

«Один из постояльцев», – подумал дасириец, разглядывая спускающегося мужчину. Судя по дорогим сапогам, хорошо скроенному кафтану зеленого бархата и тяжелой цепи из переплетенных золотых и серебряных звеньев, постоялец был из купеческой братии.

– Видел его сегодня на рынке, – шепнул Раш. – Товары дорогие, местным не по кошельку, в основном броня и мечи. Им грош цена в базарный день, а этот втридорога цены задрал. Готов спорить, что не ради торговли его сюда занесло. И не проездом – дальше на север только Пепельные пустоши и Край.

– Может, как и мы, держит путь в столицу.

– Сейчас узнаем.

Раш сгреб в охапку круглолицую помощницу хозяина. Девушка не стала противиться, когда он усадил ее себе на колени и ловким движением выудил из волнистых волос серебряную монету.