Ее кобыла грудью опрокинула нескольких тварей Шараяны, прежде чем замедлила бег. Хани ударила мечом – надвое рассекла гнилой череп ближайшего шараша. Воздух наполнился смрадом разложения. Она торопилась. Рубила без оглядки, позабыв о защите, едва не вываливаясь из седла. Кругом рычали и завывали – не поймешь, кто громче. На нее лезли со всех сторон, приходилось изворачиваться и бить, бить, бить.

Один раз Хани видела, как с небес рухнул Талах. Орел-оборотень выставил перед собой огромные лапы, увенчанные длинными когтями, и основательно проредил толпящихся в голодном нетерпении людоедов, еще не успевших добраться до вожделенной добычи. Улетая, шамаи подхватил двоих шарашей, поднялся высоко в воздух и разжал когти.

С пронзительным визгом тощий шараш с кривой мордой и выбитым глазом прыгнул на Хани, крепко вцепился руками в волосы. Его единственный глаз заполнял желтоватый гной, из раззявленной пасти клоками выталкивалась кровавая пена. Хани дернулась, приложила тварь в висок рукоятью меча. Раздался характерный треск, шараш лишь немного ослабил хватку и, не разжимая пальцев, начал заваливаться в сторону, вытягивая девушку за собой. Перед самым лицом мелькнуло кривое ржавое лезвие меча, все в царапинах и засечках. У основания клинка висели куски плоти, и одиноко болталась косица из чьей-то бороды. Хани потянулась для замаха – отчаянная попытка, заранее обреченная на неудачу.

Чья-то сильная рука сцапала ее за шиворот и буквально бросила обратно в седло. Висевший на ней шараш коротко рявкнул и исчез под копытами гнедого боевого мерина.

Хани не видела, кто был ее спасителем, потому что лошади снова понесли. Хруст, визжание, громкое ржание – все смешалось страшным узором, лихорадочной мозаикой воспаленного страха. Кони падали, снося телами подвернувшихся людоедов, а поверх лошадей ложились вечным сном северные воины, скошенные, как колосья пшеницы.

Северянка плохо понимала происходящее. Знала только, что нужно крепче держать меч и рубить всякого подвернувшегося шараша. Сколько прошло времени – не знала. Да и какая разница? Не было сил поднять голову и взглянуть на небо. В гуще сражения казалось, что весь Эзершат спустился в харстово царство и никому не найти из него выхода.

Кровь была везде – на северянах, на шарашах, на земле, и даже в воздухе плыла алая дымка, густо разбавленная вонью гнилой крови людоедов.

На пути вырос тролль. Хани увела лошадь в сторону, но чешуйчатая тварь будто бы нарочно глядела на нее. С когтистых лап стекала кровь. Кто-то бросился наперерез чудищу, но тролль выхватил всадника из седла и, прежде чем тот успел дотянуться до него мечом, переломил надвое, отбросив за спину. Дорогу к Хани перегородили еще двое, но чудище так же жестоко расправилось с ними – один отлетел в сторону, сбитый широким замахом лапы, второй свалился тут же, в землю, и скорчился под копытами лошадей своих же собратьев.

Северянка развернула лошадь, пришпорила и увела чуть дальше, затем спрыгнула прямо на ходу. Тролль не унимался – пер прямо на нее, точно видел в тщедушной девчонке не просто мясо, а нечто большее, достойное особого внимания. Но в этот раз дорогу ему перегородил Арэн. Лицо чужестранца заливала кровь, левая рука беспомощно болталась вдоль тела, но меч уверенно грозил когтистому противнику, будто сами боги вложили в него силу. Дасириец что-то прокричал, Хани смутно поняла, что он просил поторопиться, будто знал, что она задумала.