Среди них показалась какая-то фигура. Странная, она сразу бросалась в глаза своей нарочитой неторопливостью. Фигура приблизилась, встала в нескольких метрах от дасирийца, не обращая на того никакого внимания. Темные длинные одежды неизвестного колыхались, точно живущие собственной жизнью, руки мягко выуживали что-то темное прямо из пустоты; ладони, тонкие и идеально гладкие, с одним-единственным перстнем, уверенно ткали… магию. Человеку как будто и дела не было до кипящего сражения. Дасириец мог спорить, что глаза, спрятанные под капюшоном, направлены в этот миг прямо на него. Арэн моргнул, подумав было, что видит предвестника смерти, пришедшего за ним, чтобы проводить в мертвое царство.

Человек никуда не исчез. Только поднял голову, выискал глазами орла. Птицеоборотень все еще удерживал тролля.

Одетый в черное поднял сгусток, который буквально на глазах дасирийца стал стремительно менять форму.

Арэн не успел понять, что произошло.

Громадная птица громко закричала, пронзенная разом десятками громадных черных нитей. Она выронила свою ношу, попыталась взлететь, но напрасно. Нити растаяли, будто их и не было, оставив после себя алые борозды по всему белому телу и крыльях.

Орел рухнул, грузно и тяжело провалился в кипящее сражение, и в том месте, где исчезло его оперенное тело, началась яростная возня. Дасириец не мог подняться, он только стоял на коленях и ждал своей участи. Руки отказали ему, голова кружилась. Напротив него как ни в чем не бывало сидел шараш, здоровый и жирный, и глодал человеческую ногу. Арэн плюнул в него, но тот даже не шевельнулся, продолжая угощаться, будто на пиру.

Дасириец только теперь вспомнил про странного человека, повел затуманенным взглядом по сторонам, но тот исчез, будто видение.

А после позади вспыхнул свет. Такой яркий, что Арэн зажмурился, хоть и стоял спиной к происходящему. С большим трудом дасириец повернул голову, облегченно улыбнулся. Призрачный олень стоял первым – огромный и умиротворенный, за ним – статная дева с громадным мечом. А с нею рядом – воин с туманным молотом.

Арэн не успел как следует порадоваться, потому что в тот же миг на него набросился новый шараш, и все вокруг померкло.

Раш вертелся волчком.

Рядом с ним только что пали сразу два воина – слабые недоумки, которым геройства стало лишь на то, чтобы сунуть морды в самую резню. Северяне поочередно свалились с ног и тут же пропали под лапами шарашей.

Карманник не знал покоя. Он накалывал на пламенеющий кинжал, украденный у толстяка-торговца, одного за другим каждого смелого людоеда, тут же отпихивал от себя или добивал вторым кинжалом и снова рвался вперед. Туда, где, как ему казалось, будет спасительный выход из кольца, в которое его взяли шараши.

Сам же недоумок – такой же, как и испустившие дух северяне, разве что чуть более удачливый, чуть более умелый. И чего ради только нелегкая понесла его в самое пекло? Понятно, чего ради – он пытался не отстать от девчонки, но воля яростного сражения быстро разъединила их, разбросала далеко друг от друга.

Рядом зашипела клыкастая морда, брызжа черным гноем из раскроенной груди. Раш отпрыгнул, почуяв позади чью-то спину. Был то друг или враг – гадать не стал. Время торопилось, как взмыленная лошадь. Шараш напирал, теснил широкими размахами молота, явно взятого у кого-то из павших северян. Раш дернулся к нему, змеей выбросил руку, благо шараши не отличались ни смекалкой, ни умением понимать намерения врага, – и засадил кинжал в мутный глаз людоеда. Клинок вошел запросто, по самую рукоять.