Повторяю, для меня картина – попытка сфокусироваться именно на этом. Но я точно знаю, что, скажем, замечательная глобальная картина Юрия Озерова (покойного, Царствие ему Небесное) «Освобождение» или замечательная великая картина «Судьба человека» Сергея Федоровича Бондарчука (тоже ушедшего, и тоже Царствие Небесное ему) – это фильмы, которые остались в истории кино, но которыми сегодня удержать молодого человека в зале невозможно.

Это не значит, что мы собирались идти по пути компромисса – создания чисто физиологического напряжения клиповым мельканием кадров перед глазами жующего попкорн юнца. (Хотя этот «легкий путь» кажется сегодня столь привлекательным для многих молодых режиссеров.)

Но это значит, что мы отдаем себе отчет в том, что стоим перед серьезной проблемой: как заставить молодого человека усидеть в зрительном зале, чтобы ему рассказать о Великой войне. Как заставить его реально почувствовать себя среди тех героев, которых он видит на экране?.. А такова мечта любого режиссера.

Понимаю: то, что мы сделали в «Утомленных солнцем», может раздражать и ветеранов, и историков. Но я понимаю и то, что есть более важная задача, нежели документально-безупречный пересказ исторических реалий.

Есть молодое поколение, которое нельзя потерять с точки зрения его ощущения истории своей страны. Хотим мы того или не хотим, одним из самых важных событий для нашего Отечества была эта кровавая война.

Честно скажу, при работе над сценарием мне и самому ужасно трудно было оторваться от каких-то тривиальных представлений о Великой Отечественной, которые навязывались мне с детства школьными учебниками, идеологизированными лекциями в институте, советским кинематографом. Дело в ужасающем многолетнем давлении клише. Ты обдумываешь сцену, уже начинаешь ее чувствовать – и вдруг понимаешь, что подобное было! Что ты видел почти ту же сцену – как правило, в советских, а иногда и в зарубежных фильмах.

Ведь кино о Великой Отечественной – целая планета: с картинами Столпера, Чухрая, Калатозова, Озерова, Быкова, Ростоцкого, Егиазарова, Бондарчука и многих других. Это лишь одна проблема.

На съемочной площадке…

Вот другая, более серьезная: фильмы о войне, как правило, снимали люди, которые воевали. Это, конечно же, важно для достоверности. Но все классические военные фильмы – вольно или невольно, порою даже подсознательно – воссоздавали общепринятую героико-патриотическую интонацию, нарушить которую было совершенно нереально. Стоило только пошатнуть правила, как режиссера мгновенно брали в жесткий идеологический шенкель, после которого трудно было вновь собраться с силами. Достаточно вспомнить тяжелую судьбу замечательного фильма Алексея Германа по сценарию Эдуарда Володарского «Проверка на дорогах».

Основой и темой любого военного фильма были героизм и мужество советского солдата и офицера. Да, героизм был, и был он великим, небывалым, почти мистическим! Тем не менее даже самые искренние из режиссеров-фронтовиков (я не говорю про халтурщиков и конъюнктурщиков) создавали то представление о войне, которое должно было воспитывать зрителя таким, каким его хотела видеть власть.