— Лайка! Охотницкая собачонка.
Субудай покачал головой:
— Трудный язык урусутов. По-монгольски все просто и ясно — одно слово «нохой», и все знают, что это собака. А урусуты — путаники. Каждый называет по-своему. Вот они и не понимают друг друга…
Глава шестая
КНЯГИНЯ ЕВПРАКСЕЮШКА
Проходили дни, а от посольства, отправившегося к татарам, все не было вестей. В Рязани стали тревожиться не на шутку. «Что с послами? Почему не шлют гонцов? Скоро ли приедут?»
Княгиня Евпраксеюшка места себе не находила:
— Зачем я отпустила Феодора? Почему не упросила его взять меня с собой? Берегла бы его там.
Часами просиживала она в высоком тереме. Без устали глядела в окно на далекую снежную равнину — не покажутся ли долгожданные путники!..
Но уныло простиралось бескрайнее поле, пустынное, неприветное. Напрасно искали темные глаза Евпраксеюшки, — не видно было поезда посольского. Туманились прекрасные глаза, бледнело молодое лицо. Заливаясь слезами, роняла она голову на беспомощные руки.
— Ну что ты, родная, убиваешься! — уговаривала ее старая нянька. — Ладно ли так? Приедет князь-батюшка, что скажет? Не уберегли тебя… Смотри, как исхудала!
— Измучилась я… Чует сердце беду…
— Полно, что ты! Еще накличешь…
Старуха торопливо крестилась и кланялась иконам в переднем углу.
Евпраксия, в тоске и тревоге бродя по хоромам, услышала озлобленные, раздраженные голоса и вошла в гридницу. Там собрались съехавшиеся на совет князья, бояре и воеводы. Они сидели и спорили, кричали, шумели. Один говорил одно, другой не соглашался, и решить ничего не могли. Ели и пили за длинным столом и снова принимались за споры.
— Надо еще раз послать гонцов во все большие города, — говорил угрюмый седой князь. — Надо собрать всех князей, весь народ, надо всем миром, сообща, идти против татарских полчищ.
— Соберешь вас! — возражал Юрий Ингваревич. — Посылал я во Владимир Суздальский к князю Георгию, а что толку? Даже не ответил!
— Неужто великий князь владимирский не оставит своей гордыни? Неужто не двинет свои полки на подмогу?
— Будет медлить! Наше разорение ему на руку: он давно хочет себе примыслить рязанские земли…
Старый князь, сдвинув брови, покачал белой головой:
— Пора бы оставить раздоры и ссоры. Каждого из нас в отдельности легко татары осилят. Будем вместе стоять, тогда им с нами не справиться. Надо нам соединиться, одной головой думать!..
Молодой князь вспыхнул и вскочил с места:
— А этой головой не тебя ли назначить?
— Куда мне! Я стар!
— Знаю я тебя! Ты давно ищешь власти, а я к тебе под начал не пойду!
— Довольно ссориться! — вмешался Юрий Ингваревич. — Если к Батыге под начал попадем, хуже будет! Я мыслю выйти с моими рязанцами навстречу татарам в Дикое поле, чтобы задержать их там, пока из Владимира не подойдет подмога.
— Одних рязанцев больно мало, — возразил старый князь. — Надо поднять народ всей земли русской, призвать всех, и землян и городских…
— Что толку от простых смердов сиволапых! — запальчиво вставил слово один воевода.
— Может, больше толку, чем от иных воевод! — вызывающе ответил молодой князь.
Сидевшие вскочили и бросились друг на друга.