Сдав всю свою одежду банщику и получив полный комплекс банных принадлежностей — он шагнул внутрь, в пробирающий до костей пар, в полутьму, в мелькание обнаженных тел. Здесь все свои — ибо все без одежды…

Знакомый банщик — то ли араб, то ли еще кто — кивнул его и повел за собой в ту часть бани, которая была переоборудована под нужды русских. Хозяин бани, хитрый турок — вовремя понял, что баня нужна не только его соотечественникам и переделал часть бани под нужды русских. Там теперь был влажный пар, а не сухой, скользкие от мыла деревянные пологи и многочисленные веники, которыми полагалось стегать друг друга. Перес почитал это варварством — но делать нечего, если ты работаешь на ЦРУ, то надо будет — пойдешь и не на такое. Одному из его коллег пришлось спать с саудовским атташе, чтобы получать информацию — тот в него влюбился. Этакий Джеймс Бонд двадцать первого века, твою мать…

У русских — баня была разгорожена на отдельные номера, у одного из них стояли два здоровяка. Переса они знали — тот открыл дверь, шагнул в предбанник, там еще можно было дышать, температура как в самые жаркие дни в Ла Хоита. Но там никого не было. Он сбросил полотенце, открыл следующую дверь — и шагнул в обжигающую, с древесно — хвойным запахом парилку. Там, на нижней, самой прохладной полке сидел рано начавший лысеть мужчина лет сорока — резидент СВР в Белграде…

— Привет Юрий…

Юрий кивнул, не открывая глаз. Перес предпочел бы и рта не открывать — так было жарко, даже на нижней полке. Но он пришел сюда поговорить — и, тем не менее, он нашел выход. Сел не на полку — а прямо на пол, благо он был чистый, зачерпнул черпаком холодной воды из кадки — ее плескали на камни — и вылил на себя. Ух… хорошо. Контраст холодной воды и моментально обдающего тебя пара — просто потрясаюший…

— А где Зелимхан?

— Сейчас подойдет.

Перес хмыкнул

— Опаздывает…

— Когда я учился в школе, нам говорили — это вы опаздываете, а учитель — задерживается.

— Так он нам не учитель…

Русский промолчал. В этот момент — в парилку вошел Зелимхан, большой, бородатый, в полотенце. Полотенце он сразу скинул и небрежно бросил на полог.

— Какие люди…

— Салам, Зелимхан. Задерживаешься…

Зелимхан захохотал, непонятно чему

— Что смешного?

— Да так.

ЦРУшник не выдержал — вообще, русская культура с ее постоянными недомолвками, его бесила. В Мексике все проще.

— А вот мне не смешно! — раздраженным тоном сказал он — мне начальство такого …. дало!

В качестве обозначения того, что сделало с ним начальство, ЦРУшник использовал русское матерное слово, которому научился от своих друзей

— Но, по крайней мере, поверило?

— По моему, да.

— Ну, значит, проехали. Через месяц все забудут. Особенно, если что-нибудь интересное подкинуть. Я дам. Например, какую-нибудь историю с ядом рицин…

— Это не так просто. Мне полиграф назначили, внепланово. Это значит, они что-то подозревают.

— У тебя те таблетки остались, которые я дал? Чего тогда переживаешь. Прошлый раз прокатило — и тут прокатит…

— Этот коп русский — мрачно сказал ЦРУшник — остался жив. И он опасен. Это твой косяк, Юрий.