— Сыт! А еще более сыт от наглости и цинизма генерала Гершельмана. Вы знаете, Стоян Андреевич, как он ответил на мои слова, что мы нередко губим солдат по вине нерадивости и казнокрадства интендантов, и подчас неспособности высших военных чинов? «Вы, — говорит Гершельман, — беретесь судить о вопросах, в которых некомпетентны. И вообще, ваша живопись противозаконна. Вы порождаете отвращение к военным действиям, рисуя ужасы войны». Я, Стоян Андреевич, покинул генерала Столетова, даже не попрощавшись. Завтра, когда я уеду, извинитесь, пожалуйста, от моего имени перед Николаем Григорьевичем. Он очень приятный и думающий генерал.

— Непременно, Василий Васильевич, выполню ваше поручение. Тем паче, я поклонник вашего таланта.

— Благодарю. Вы действительно видели мой туркестанский цикл?

— Мы ходили с братом, и я не разделяю мнение генерала Гершельмана.

— У вас есть брат?

— В Кавказской армии.

— А мой погиб недавно здесь, на Балканах.

— Извините.

— Именно в память о нем и тысячах павших солдат я мечтаю сделать цикл балканских картин. Пока набрасываю эскизы… Я отъезжаю в отряд Скобелева. Знаете, Стоян Андреевич, питаю к этому молодому, но безумно отчаянному генералу личную симпатию.

— Мне довелось его видеть на переправе через Дунай, под Систово. Поражен его храбростью.

— Неуемной, я бы сказал. Легенд о нем наслышался. Хочу видеть его в боевой обстановке и непременно с солдатами.

Плевна развязала руки. Стотысячная армия ждала дальнейшего броска.

Погода не баловала. Морозы сменялись дождями, грунтовые дороги превратились в сплошное месиво, а в горах снежные завалы и гололедица делали Балканы совершенно непроходимыми.

В Порадиме, где расположилась Главная императорская квартира, — скопление воинских частей, конвой лейб-гвардии, казачьи сотни, всевозможные склады, квартира свиты государя.

Накануне военного совета Александр Второй внимательно ознакомился с докладами военного министра и Обручева. Оба настоятельно рекомендовали начать боевые действия немедля, не дожидаясь весеннего тепла…

Император задумался. Серые, чуть навыкате глаза недвижимо уставились на висевшую карту Балкан. Сегодня Порадим покинул цесаревич-наследник. Из его доклада можно полагать, что в районе Руйшукского отряда турки ничего не готовятся предпринимать, а вот по данным разведки в районе Софии Порта концентрирует силы… Доводы Милютина и Обручева Александр посчитал убедительными.

Передышка равна тактике выжидания. Она означает возможность турецкому командованию произвести перегруппировку, подтянуть резервы и оказать наступавшей Дунайской армии активное сопротивление.

С другой стороны, Османская Порта непременно заручится поддержкой не только Англии, но и европейского содружества. Бисмарк и Андраши своего не упустят, в чем канцлер Горчаков убежден. Они потребуют заключить мир с Турцией на невыгодных для России условиях, отказавшись предоставить Болгарии политическую независимость…

Вызвав флигель-адъютанта, император сообщил о своем намерении созвать на 18 декабря военный совет.

— Уведомьте главнокомандующего, военного министра, князя Карла, генералов Тотлебена, Непокойчицкого и Обручева…