Они так ни до чего и не договорились. Дарко решительно возражал против того, чтобы рассказывать обо всем Марине и поднимать панику.

– Ситуация и без того непростая: из-за погоды убытки, у Марины забот полон рот. Да и что мы можем сказать? Байки эти все перескажем? Никаких доказательств, ничего серьезного: видения, сны, старые легенды.

Они поговорили еще немного, поспорили и разошлись. Арсений, кажется, был немного сконфужен тем, что взбаламутил Дарко и Илью, но вместе с тем рад, что не должен теперь один решать, что предпринять.

– Уехала, – коротко проговорил Дарко. – Дом стоит запертый. Она не соврала: еще трое уехали, тоже старики, как Милица. Не знаю, ее ли наслушались или просто погостить собрались к детям.

– Ясно. – Головная боль постепенно отпускала, сдавала позиции. – Прости, я тебя перебил. Зачем Марина тебя вызвала?

– Ночью стало плохо Василине – той девочке, у которой видения. – Дарко закашлялся, поперхнувшись кофе. – Соседка по комнате утром обнаружила ее лежащей возле окна в глубоком обмороке. Девочка попыталась привести подругу в чувство, перепугалась, побежала к Нине. Марина услышала всю эту беготню – говорит, не спала уже, – вышла узнать, что случилось. Когда они втроем вернулись в комнату, Василина уже очнулась.

– Где она сейчас?

– Я осмотрел ее, хотел поместить в стационар, но смысла никакого: с ней все в порядке. Обмороки часто бывают в подростковом возрасте. Сосуды, знаешь ли. – Он умолк и задумался о чем-то, склонив голову к плечу.

– А Сомов тут при чем? Почему ты сказал, что его не надо искать?

– Василина говорит, что видела его перед тем, как потерять сознание.

– Видела? Где?

– Он стоял под окнами корпуса и смотрел на окна. Ей не спалось, и она подошла к окошку. По словам Василины, мальчишка тоже ее заметил. Посмотрел прямо на нее, а потом помахал рукой: мол, спускайся. А она перепугалась и свалилась в обморок.

– Чем же он ее так напугал? – спросил Илья. Ему почему-то вспомнились трупы животных в подвале и тот страх, который охватил его в заброшенном корпусе.

– Девица, судя по всему, экзальтированная, истеричного склада.

В голосе Дарко не прозвучало обычной сердечности, он произнес эти слова грубовато, неприязненно. Но Илье показалось, что доктор лукавит и сам так не думает. Илья часто видел ту девочку, и она вовсе не производила впечатления комедиантки, которую хлебом не корми, дай поиграть на нервах.

– Все это как-то… – Он замялся. – Странно. И столько совпадений, что…

– Ой да перестань! У меня такое впечатление, что это не я серб, выросший на овеянных мифами Балканах, а ты. Дружище, соберись!

«А ведь ты снова врешь! Тебя все это беспокоит не меньше моего», – подумал Илья, но не стал ничего говорить.

Ни с того ни с сего вспомнился сон, в котором Славица сталкивала его с горы. Вчера днем звонил Ацо, и Илья вдохновенно врал ему, как все хорошо, несмотря на дожди. Тогда ему тоже вспомнился тот сон. Почему он так упорно возвращается мыслями к обычному сновидению?

«Нервы определенно ни к черту».

– Так, значит, Марина немного успокоилась: мальчик жив и здоров, если разгуливает по ночам.