Дыхание Дэвида выровнялось. Скоро он узнает наверняка, тут ли алмазы, и если тут, то где именно. Осталось потерпеть лишь несколько минут.

Преисполнившись решимости, Дэвид прежде всего расстался с одеждой, которую держал в зубах. Теперь у него не было ничего, чем смог бы он прикрыть тело, кроме брюк, поскольку он их не снимал. Затем, продолжая держаться на воде, он сдернул с головы повязку и, зажав в руке пистолет, швырнул в сторону уже ненужный кусок ткани, подхваченный тут же течением. Уцепившись свободной рукой за небольшой выступ в корпусе судна, образованный ватерлинией, он посмотрел наверх. Планшир[72]находился в шести-семи футах от воды. Так что ему потребуются обе его руки, чтобы, используя каждую неровность в поверхности борта, добраться до палубы.

Выплюнув изо рта остатки пахучей жидкости, бывшей когда-то обычной водой, он схватил зубами ствол пистолета. После чего погрузил руки в воду и начал тереть их о брюки, пытаясь, насколько возможно, удалить с ладоней въевшуюся в них грязь эстуария[73].

Закончив эту процедуру, он снова схватился левой рукой за выступ ватерлинии и, вытянув вверх правую руку, с силой вытолкнул тело из воды, что позволило ему уцепиться правой рукой еще за один небольшой выступ на корпусе судна. Потом его пальцы вцепились в следующий выступ, шириной всего в полдюйма. Перебирая руками, вжимая грудь в грубую деревянную обшивку, чтобы легче было удержаться, он поднимался все выше и выше. Он уже не касался босыми ногами воды. И до планшира оставалось теперь не более трех футов.

Дэвид подтянул осторожно колени, чтобы опереться на выступ ватерлинии пальцами обеих ног. Переводя дыхание, он думал о том, что руки его скоро откажут и соскользнут неизбежно с прискорбно узкой опоры. Он напряг мышцы живота, с силой, до боли, уперся ногами в образованный ватерлинией выступ и, вскинув вверх руки, подскочил, стараясь подпрыгнуть как можно выше. Он понимал: если ему не удастся схватиться за планшир, он свалится в воду. Всплеск привлечет внимание охраны, и та поднимет тревогу.

Левая рука уцепилась за балку, правая сорвалась. Но и одной руки было достаточно.

Сполдинг подтянулся на ней, до крови расцарапав грудь о шершавый, побитый штормами борт. Перебросив через ограждение правую руку, он вытащил пистолет изо рта. Он находился – во всяком случае, надеялся на это – где-то посередине, между средней и кормовой надстройками, скрытый их широкими стенами от охранников, несших вахту на грузовой платформе.

Перевалившись бесшумно через планшир, Дэвид пригнулся и пробрался крадучись к боковой стене кормовой надстройки. Затем, прижимаясь спиной к деревянным доскам, медленно, ни на миг не забывая о подстерегающей его опасности, выпрямился в полный рост. Соблюдая крайнюю осторожность, он приблизился к первому, ближайшему к нему иллюминатору. Свет изнутри практически не пробивался, поскольку окно было занавешено своеобразной, примитивнейшего типа «шторой», слегка отодвинутой в сторону, – наверное, для того, чтобы открыть доступ в помещение свежему ночному воздуху. Второй иллюминатор, к которому он также подкрался, не имел никаких занавесок, так что заглянуть в скрывавшееся за ним помещение не составляло никакого труда. Однако располагалось это окно в одном лишь футе от края стены. Поскольку Дэвид не мог исключить возможность того, что за углом стоит на вахте еще один охранник, которого он не смог разглядеть, когда находился в воде, он решил вернуться назад и на первых порах удовольствоваться тем, что удастся увидеть ему в первом иллюминаторе.