Арден смотрела вдаль на непрерывный прибой. Потом спокойно произнесла:

— Понимаю, ты легко мог бы пойти к другой, ведь физическая выносливость позволяла сохранить достаточно сил… чтобы…

На сей раз он рассмеялся совершенно искренне, обхватил ее подбородок рукой и повернул к себе.

— Догадываюсь, о чем вы подумали, миссис Джентри.

— Я не…

— Полагаешь, раз я так хорошо играл в первый день, когда мы встретились, и ты сидела там на террасе вся из себя невозмутимая, безмятежная и чертовски соблазнительная, то мне тут же захотелось запрыгнуть с тобой в постель и отделаться от небольшого излишка энергии.

Арден покраснела и возненавидела себя за то, что ее настолько легко прочитать. Дрю улыбнулся еще шире, довольный, что попал в точку.

— Ладно, признаюсь: ты заинтриговала меня с самого начала. Я много раз мысленно занимался с тобой любовью, с тех пор как мы познакомились, особенно после нашего первого обеда. Ты выглядела такой чертовски искушенной и практически свела меня с ума тем маленьким черным топом, который, как вторая кожа, обтягивал твою грудь.

Она задохнулась от удивления, но он продолжил:

— Арден, здесь, — он коснулся ширинки своих шорт, — я был готов вступить с тобой в интимные отношения с той минуты, как только увидел. Здесь, — он коснулся виска, — понимаю, что настало время снова полюбить. А здесь, — продолжил он, указывая на сердце, — конфликт.

— Не ты один в таком положении, — проворчала она, проходя мимо него и возвращаясь в комнату. — Тебе не пришло в голову, что и для меня все совсем непросто?

Арден повернулась к нему лицом.

— Я не привыкла вступать в отношения всего через три дня после знакомства.

Ее глаза скользнули в сторону, затем она тихо добавила:

— Единственный мужчина, с которым я спала, — мой муж. До и после свадьбы. Это был паршивый брак. Во всех смыслах.

Потом рискнула посмотреть на Дрю. Он слушал очень внимательно, пристально глядя на нее.

— Ни ему, ни мне не нравились занятия сексом, в отличие от того, как это было у вас с Элли. После развода я отдала всю любовь Джоуи. Когда потеряла и его, то чувствовала себя пустой, изжившей эмоции, раковиной без души. До того… — она прикусила зубами нижнюю губу и предостерегла себя не выболтать слишком много. — В любом случае я тоже не жажду поставить на кон свое сердце. Я потеряла родителей, мужа — каким бы он ни был — и сына. Не уверена, что готова рискнуть и полюбить еще кого-то.

— Тем более что перспектива рисуется не слишком многообещающей, если грозит влюбиться в бывшую теннисную задницу и его осиротевшего сына.

— Не говори так о себе, — отчаянно воскликнула Арден. — Ты — не бывший и уж, конечно, не задница. И Мэтт…

Она прервалась, когда заметила, как Дрю насмешливо скривился.

— Ты только что выдала себя, Арден. Ты волнуешься больше, чем хочешь признать.

Она огорченно опустила взгляд, и, когда подняла его снова, Дрю увидел, что на длинных ресницах блестят слезы.

— Я боюсь, Дрю.

Он подошел к ней и крепко обнял, сильная ладонь легла на ее голову и прижала к мужскому плечу.

— Чего же?

«Боюсь, что, узнав, кто я, ты не поверишь, насколько сильно я полюбила тебя. Я хотела сына, но теперь думаю, что больше всего хочу тебя, и это неправильно. Не так ли? Я не знаю. Не знаю».