Не зная еще финала своей истории, тем не менее вот про какого рода шанс говорил Шахновский дочери. И она нашла работу. Походила по юридическим фирмам и нашла, на должности помощника. Разумеется, фамилия помогла ей. Но это же была ее фамилия. Довольно скоро, учась в университете и работая, Юля купила себе первый автомобиль, подержанную «Ладу», которая интересно смотрелась в поселке миллионеров — вызывала уважение.

19. При этом надо понимать, что из всех рублевских реликвий работа — самая опасная. Хорошо иметь дорогую машину, но опасно: ее могут угнать, причем даже и выкинув из салона хозяина, ночью, на пустой дороге. Но на то охрана. Хорошо иметь украшения с бриллиантами, но их могут украсть, пробравшись в дом и взломав сейф. Но на то заборы да собаки. Хорошо иметь дом, но опасно и это: дом может понравиться кому-нибудь, кто сильнее, дом могут отобрать по суду, подкупив судей. Но на то юридическое крючкотворство, оформление домов на зарубежные компании, а не на частных владельцев.

Хуже с работой. Хорошо иметь престижную работу. Но она опасна сама по себе, и опасности зашиты в должностных инструкциях, в штатном расписании, а главное — в неписаных правилах лояльности по отношению к компании, в которой работаешь, в правилах, соблюдение которых важнее для репутации человека, чем все писаные рекомендации и характеристики с предыдущего места службы.

В этом смысле работающий рублевский житель подобен пожарному. Дежурит в уютном офисе, читает газеты, занимается спортом, проверяет комплектность инвентаря, а то и просто спит — и все это ради того, чтобы был на нужном месте верный человек, ибо однажды случится тревога и придется идти в огонь. За секунду до объявления тревоги все спокойно и ничто не предвещает, но вдруг раздается звонок.

Как ранним утром 5 октября 2003 года. Когда раздался телефонный звонок, адвокат Антон Дрель спал. Звонил помощник Михаила Ходорковского, владельца нефтяной компании ЮКОС, на которого адвокат Антон Дрель работал. Работа была непыльная: адвокат Дрель занимался личными юридическими делами Ходорковского, если в двух словах — юридически оформлял минимизацию налогов патрона. Рутинная была работа, не творческая. Зато теперь адвокат Антон Дрель встал с телефонной трубкой с постели, подошел к окну, смотрел на свежевыпавший снег и думал: «Вот оно, началось!» Телефонная трубка кричала:

«Люди из ФСБ! Они взяли Михаила Борисовича и куда-то увели. А мы сидим в самолете и не знаем, что делать!»

Адвокат задавал дополнительные вопросы: «Сколько людей из ФСБ? Какие документы предъявляли? Откуда вообще известно, что они из ФСБ? Когда именно произведен арест? Где? В Новосибирске?..» А сам думал: «Началось!» И жена уже встала, готовила Антону завтрак и вещи в дорогу. И на немой его вопрос, заданный одними глазами, дескать, зачем вещи, отвечала, пожав плечами: «Ты же в Новосибирск сейчас летишь?» То есть понимала и она, что да, началось.

С этого дня жизнь адвоката Антона Дреля переменилась. Из аккуратного составителя бумаг он превратился в политика, в шпиона, в Мату Хари, в подпольщика, в организатора сопротивления — в кого угодно, только не в хладнокровного юриста, ибо юристы здесь, на Рублевке, никогда не бывают своим клиентам просто советчиками, а бывают для них лазутчиками — или за них заложниками.