– Джек, может, нам лучше переговорить в другой раз, когда вы будете чуточку менее… эмоциональны?

– А может, когда вы перестанете быть такой лицемерной сучкой?

Он тут же пожалел, что брякнул такое, не подумавши, но она сама его довела. Воцарилась неловкая патовая ситуация.

– У меня есть документы, – взяв себя в руки, рассудительно заявил Джек.

– Пожалуй, вам следует последить за своим языком, – сурово отозвалась Диана, – пока не наговорили чего-нибудь такого, о чем пожалеете.

Но Джек понимал, что уже поздно. Он уже показал свои козыри, и терять больше нечего.

– У меня есть имена, Диана. Есть видеоматериалы, спутниковые снимки, коды программного обеспечения, даты, места, свидетели. В моем распоряжении есть все, чтобы поставить это правительство на колени.

– На вашем месте я бы тщательно обдумала, что делать дальше.

– Как и я на вашем, – отрезал Джек, вынимая наушник и давая отбой.

Осушив фляжку с виски, швырнул ее на пол. «Да как смеет она разговаривать со мной подобным тоном? Партия не имеет права поворачиваться ко мне спиной после всего, чем я пожертвовал ради нее». Если его не примут обратно в ее лоно, то горько пожалеют.

Джек вожделел не только положения, но и сопутствующей ему возможности набивать карманы. Несмотря на усердные старания Хакера вычерпать его счета досуха, он был готов к чему-то подобному заранее. То, что Хакер раздал на потребу черни, составляло не более пятой части его совокупных богатств. Остальные 70 миллионов фунтов его состояния были припрятаны компаниями по управлению активами и венчурными капиталистами в надежных кубышках, включавших офшорные фискальные оазисы для укрывающихся от собственных правительств, хедж-фонды, трасты, зонтичные компании и непрозрачные холдинги. Он так и остался субъектом, владеющими сверхвысокими чистыми активами.

Изрядную часть состояния Джек сколотил в начале Дорожной революции, инвестируя в автопром и сопутствующие отрасли. Если этот противозаконный конфликт интересов всплывет на свет или будет разоблачен каким-либо иным образом, результатом станет пожизненное изгнание Джека из политики и приговор к весьма продолжительному сроку лишения свободы. Его уникальная позиция в продвижении билля в парламенте и убеждении общественности, что автономные автомобили – беспроигрышная ставка, позволили ему выбирать компании для инвестиций на свой вкус. Производство асфальта, электронных дорожных знаков, изготовление графена, формовка управляемого глушеного стекла, программное обеспечение сонаров и лидаров – он был в каждой бочке затычка.

Но рентабельность производств не бесконечна, и в какой-то момент в будущем его дивиденды должны были пойти на спад. Джеку нужно было найти новые источники дохода, способные подкрепить его уже и без того значительное состояние. Идею ему подали Ноа Харрис со своим братцем Алексом.

Они работали в семейной фирме средней руки в Мидленде, на которую одна из зонтичных компаний Джека делала большую ставку. Его департамент должен был вот-вот заключить с ней многомиллионный контракт на разработку программного обеспечения и камер для автомобилей экстренных служб. Но когда до сведения Джека довели, что черный ход, служивший его сотрудникам для манипуляций с ИИ, обнаружен братьями Харрис, он мигом углядел свой шанс. И чуть ли не гордился выказанной ими дотошностью.