Кристин очень привязалась к девочке, когда узнала ее поближе. Арньерд была некрасива, но умна, скромна, добра и прилежна, и руки у нее были золотые. Когда девочка помогала ей по хозяйству или вечерами сидела подле нее за работой в ткацкой, Кристин часто жалела о том, что у нее самой нет дочери. Дочь больше тянется к матери…

Вот и сегодня Кристин вновь подумала об этом. Она шла по дороге, ведя за руку Лавранса, и смотрела вслед Гэуте и Арньерд, которые немного опередили ее. Ульвхильд носилась взад и вперед, разбивала ногой хрупкую корочку льда, затянувшего к вечеру лужицы. Она изображала какого-то зверька и поэтому вывернула свой красный плащ наизнанку, белым заячьим мехом наружу.

Внизу, в долине, сгущались тени, окутывая сумерками голые бурые поля. Но весенний вечер был словно пронизан светом. Первые бледные звездочки влажно поблескивали в высоком небе, там, где прозрачно-зеленые краски переходили в синеву, предвещающую наступление ночного мрака. Над черными гребнями гор по ту сторону долины еще держалась кромка золотого света, и его отблеск ложился на каменистую осыпь под скалой, где они проходили. А на самых высоких, одетых сугробами гребнях искрился снег и переливались над крутизной сосульки, рождая звенящие, журчащие и брызжущие ручейки, стекавшие по всему склону. Воздух над поселком был напоен журчанием воды – снизу ему вторил глухой рокот реки. А из всех рощиц, дубрав и из самой чащи леса неслось щебетание птиц.

Один раз Ульвхильд остановилась и, подняв камень, бросила его в ту сторону, где пела птица. Тогда старшая сестра схватила ее за руку. Младшая послушно прошла рядом с ней несколько шагов, но потом вырвалась, умчалась по склону вдоль ручейка и возвратилась только тогда, когда Гэуте ее окликнул.

Они подошли как раз к тому месту, где тропинка углублялась в еловый лес; в гущине зазвенела стальная тетива. В лесу еще не стаял снег, и от него тянуло холодком и свежестью. Чуть подальше, на прогалине, они увидели Эрленда с Иваром и Скюле.

Ивар стрелял по белке; стрела засела в стволе ели у самой верхушки, и теперь мальчик пытался ее сбить. Он бросал в нее камень за камнем, и каждый раз, когда Ивар попадал в ствол, могучее мачтовое дерево гудело от удара.

– Погоди-ка, дай я попробую, – сказал отец. Он отбросил за спину складки плаща, поднял лук и небрежно прицелился в полумраке деревьев. Тетива запела, и просвистевшая в воздухе стрела вонзилась в ствол рядом с первой. Эрленд взял еще одну стрелу и снова выстрелил – одна из стрел, сидевших в дереве, с шумом стала падать вниз, путаясь в ветвях; у второй оказался расщеп лен хвост, но жало крепко засело в стволе.

Скюле бросился подбирать стрелы, упавшие в снег, а Ивар продолжал пристально вглядываться в вершину ели.

– Это моя стрела осталась, отец. Весь наконечник ушел в дерево. Хороший выстрел – правда, отец? – И он стал объяснять Гэуте, почему он не попал в белку…

– Ты еще не собираешься в обратный путь, Кристин? Мне пора возвращаться. Завтра мы с Ноккве чем свет уйдем за глухарями.

– Нет, – поспешно ответила Кристин. Она проводит девочек до усадьбы; ей надо поговорить с сестрой…