— Гречневая каша сама себя хвалит, — сказал угловатый, весь будто вырубленный топором из железного дерева (есть, говорят, такое) рабочий парень. — Студент вместе с рабочим — сила. Студент сам по себе — так, пшик, одни слова. Трепотня! А нам надо дело делать!

— Друзья! — чуть повысив голос, Абрамович перекрыл общий галдеж. — Я не могу отвечать сразу всем! — Он прикоснулся пальцами к кончику кривого носа и замер на мгновение, как бы собираясь с мыслями. Этой паузы было достаточно, чтобы воцарилась мертвая тишина. — Разрешите мне ответить моему первому оппоненту, — он обратился к голубоглазому. — Вы не должны забывать, коллеги, что все студенты — недоучки!

— Я протестую! — воскликнул голубоглазый.

— Не стоит, — продолжал невозмутимо доктор Эмиль. — В этом есть и нечто весьма положительное. Вы недоучки, то есть ваши мозги еще не до конца оболванены официальной верноподданнической дребеденью, которую только по недоразумению называют наукой. Но прав товарищ рабочий, если вы не придете к пролетариату и не включитесь в его борьбу, вас засосет университетская рутина и в конечном счете, как на гончарном круге, из вас вылепят стандартного чиновника, преданного престолу!

— Ну это еще положим! — воскликнул Горб.

— Допустим, что вы придете к пролетариату, чтобы встать в ряды могильщиков капитализма, — невозмутимо продолжал Абрамович. — Желание похвальное. Но тут возникает второе: а что вы принесете ему, пролетариату, жаждущему от вас откровений? Увы, очень мало, потому что вы… недоучки!

— Возмутительно! — воскликнула фанатичная курсистка.

— Подумайте, вы, новоявленная Жанна д'Арк! Что вы принесете? — Эмиль указал тонким пальцем в ее сторону. — Энтузиазм? Так его хватает у рабочих. Ненависть к эксплуататорам? Так она переполняет сердце трудового народа. От вас требуется политическая грамотность, мысли, идеи! Революция — это не игра. Это — наука! И пока вы сами не наведете порядка в своих головах, вы не будете полезны для революции. А поэтому за книгу, коллеги. Впитывайте всеми фибрами молодой души революционную теорию. А практики вам предстоит столько, что на всех хватит с избытком!

— Ну как? — спросил Горб, провожая Шлихтера на вокзал.

— У меня что-то в мозгах прочистилось, — ответил Сашко. — Оказывается, я не знал самых простых вещей. «Могильщики капитализма» — это здорово!

— Вот видишь! — обнял его за плечи Горб. — За такого человека, как доктор Эмиль, я готов в огонь и в воду. Он учился в Сорбонне, медик. Сейчас принципиально не лечит богатых, а у бедняков денег не берет. Живет впроголодь и все силы отдает пропаганде среди рабочих!

…Как-то студенты университета Горб и Соколов были случайно задержаны полицией. С перепугу Горб забыл о своих клятвах и рассказал следователю все, что знал о докторе Эмиле и его кружковцах!

Игреневый жеребчик легкой трусцой тянул без всякого усилия фаэтон. Александр задумчиво наблюдал, как медленно, под звонкий стук копыт по булыжнику, проплывают мимо пикообразные решетки Ботанического сада.

— Интересно, где сейчас Абрамович? — спросил Вакара. — Могу ли я его где-нибудь встретить?