— Устал? — заботливо спросила Евгения мужа дома.

— Какое! Мы со слушателями взаимно заряжаем друг друга энергией! Это удивительное ощущение — сливаться с народом в единое целое.

— По-моему, ты запугал профессуру до полусмерти!

— Нет, ты пойми: после долгих лет нелегальной, подпольной работы выступить с открытым революционным еловом на собрании представителей социально враждебных течений. Сказать им откровенно и решительно о большевистских лозунгах. Какую огромную радость дала мне сегодня моя партия!

— Лишь бы, лишь бы… — тоже радостно прошептала Евгения.

А Владимир Вакар, который по просьбе Ильича вел летопись революционных событий в Киеве, в это же время писал в очередной корреспонденции:

«Из всей нашей большевистской группы Шлихтер самый убежденный и самый последовательный ленинец. В его выступлениях, всегда удачных и убедительных, отличительной чертой является принципиальная постановка политических вопросов, чуждая каким бы то ни было компромиссам, и бесстрашная решимость доводить начатые мысли и дело до конца. Обычно очень конспиративный и осторожный, он как бы перерождается в минуты, которые требуют решительности, готовности идти на риск и на жертвы, и идет до конца, не думая о себе, ставя все на карту. Его выступления притягивают толпы народа, которые Шлихтер умеет наэлектризовать своими убедительными речами».

За последние месяцы Александр заметно осунулся. На службу он, помощник начальника пассажирского отделения, приходил невыспавшийся, с мешками под глазами. Тяжело поднимался по ступеням и устало, почти с безразличием, начинал раскладывать на столе бумаги с докладами, экономическими выкладками, столбцами цифр…

«Неужели я действительно пресытился этой цифирью? — как-то подумал он и ужаснулся. — Невероятное состояние! Совершенное перерождение!»

Перед утомленными глазами замелькали кусочки его жизни, нераздельно слитые с цифрами, насыщенные ими, немыслимые без них.

Полтава… Там Шлихтер, устроившись на работу в статистическое бюро губернского земства, «переварил» огромный статистический материал, написал свой первый научный труд «Полтавское земство в роли благодетеля недоимочных крестьян», в котором вскрыл классовое содержание мероприятий земских либеральных помещиков.

А разве можно представить его жизнь без работы в статистико-экономическом отделе Самарского земства в 1899 — 1900 годах? Как ждал он, ссыльный, в Сольвычегодске, а затем уже в Самаре этого «права разъездов по губернии»! Кажется, ничего еще в жизни не читал Шлихтер с таким интересом, как книгу Ленина «Развитие капитализма в России». И, захваченный ею, при первой же возможности организовал экспедицию для изучения самарского села. Сколько цифр! Они, казалось, были способны засушить кого угодно, лишить обычной человеческой речи. Но разве не они же, эти бесконечные цифры, пройдя сквозь мозг и душу пламенного революционера, — разве не они перелились затем в страстный марксистский труд «Между „десницей" и „шуйцей" современного села»!

«Подворная перепись в полном разгаре… Воздух «сборной» избы насыщен тяжелым запахом потного тела и засаленной одежды: везде возле вас слышится неумолкаемый и порой несдержанный говор окружающей толпы опрашиваемых крестьян, а перед вами одно за другим мелькают их лица… Сначала эти лица кажутся такими однообразными и шаблонными… Но проходит несколько времени, и глаз статистика… мало-помалу начинает различать в окружающей толпе некоторые характерные штрихи, дающие возможность расчленить бесформенную на первый взгляд массу лиц на несколько различных по внешнему виду групп.