– Хариуса? Это же какая-то рыба?

– Небольшая и достаточно вкусная рыбка. Кстати, у нас в области она тоже водится.

– И зачем она понадобилась Аньке?

– Я же говорю, она могла просто бредить.

– Это все?

– Нет, после хариуса она попросила, чтобы я отвела ее в старый дом под землей.

– Старый дом? Под землей? Это что? Кладбище она так называет?

– Понятия не имею. Но третья фраза была самой странной. Это даже и фразой назвать нельзя, она произнесла несколько чисел вразброд, а еще несколько слов.

– И как это звучало?

– М-м-м…

И Фима прикрыла глаза, припоминая.

Потом заговорила каким-то не своим высоким, почти детским голоском:

– Стойкости пять, два, сто двадцать один, кот Фобос, рыжий, рост сто сорок шесть, юбка плиссе.

Открыла глаза и взглянула на Вику. Та стояла, раскрыв рот.

– Ты чего так пищишь?

Фима откашлялась и пояснила:

– Как-то так она и говорила.

– Писклявила?

– Словно ребенок разговаривал.

Вика задумалась.

– Стойкости пять – это может быть адрес. Есть улица Стойкости, у меня там родная тетка живет, сестра матери. Только у нее дом номер двенадцать. Два – это может быть корпус.

– А сто двадцать один тогда номер квартиры?

– Соображаешь, – похвалила ее Вика. – Но вот что за рыжий Фобос?

– И при чем тут рост сто сорок шесть? И юбка плиссе? Это тоже непонятно.

– Пока непонятно, – заметила Вика. – А если нам туда съездить?

– Куда?

– Ну на Стойкости.

Фима прислушалась к своим ощущениям и почувствовала полнейшее нежелание куда-то отправляться, кроме как в теплую кроватку.

– Нет, знаешь, я сейчас что-то не в форме. Давай попозже?

– Ну… давай.

Вика согласилась нехотя, было видно, что она бы хоть сейчас рванула в гости к тетке на улицу Стойкости, посмотреть, что там за дом за номером пять под корпусом два. Но Фима, едва придя домой, сразу же завалилась спать. Ноги не держали ее совершенно. В голове гудело, словно это была не голова, а церковный набат. И все ее тело охватило одно-единственное желание – спать, спать, спать!

И не удивительно, пока Серафима спала, над городом снова собрались тучи, и пошел дождь. На сей раз это был затяжной серый дождь, про который опытные горожане могли сказать: он пришел не на один час, а может быть, и не на один день. Те, кто вышел сегодня из дома легко одетым, сейчас горько жалели об этом. Кто утеплился, те торжествовали и снисходительно предлагали своим менее прозорливым товарищам теплое худи или запасной зонтик.

Но Фиме было это безразлично. Она лишь сворачивалась в клубочек под своим одеялом, чувствуя подступающую к ней из-за окна свежесть.

Разбудил ее телефонный звонок. Сначала Фима не хотела отвечать, но потом увидела, что звонит Вика, с которой они успели обменяться номерами, и ответила.

– Ты чего делаешь?

– Сплю.

– Везучая, – позавидовала ей Вика. – А я вот к тетке поехала да под дождь попала. Замерзла как цуцик. Ноги ледяные, с волос вода в три ручья. Приезжаю, а тетки дома нет.

– Ты ей перед выездом разве не позвонила?

– Представляешь, нет! Была уверена, что она дома. Обычно она безвылазно дома торчит, а тут по магазинам отправилась. Ну тоже под дождь попала, промокла, приезжает, а тут у дверей я кукую в таком же точно виде.