– Вы извлекли пользу из его смерти, – настаивал Майрон. – Подбросили оружие, кровь в мой офис и в мою машину. Или наняли того, кто это сделал.
– Верно.
Он покачал головой:
– Люди должны узнать правду.
– Нет.
– Я не позволю, чтобы Эсперанса гнила в тюрьме…
– С этим все в порядке, – перебила Софи Майор.
– Что?!
– В данный момент мой адвокат беседует с окружным прокурором. Разумеется, анонимно. Они не узнают, кого он представляет.
– Не понимаю.
– У меня есть доказательства самоубийства, – объяснила она. – В ту ночь я сфотографировала тело. На руке Клу остались частицы пороха. Если понадобится, я даже могу предоставить его предсмертную записку. С Эсперансы снимут все обвинения. Утром ее выпустят на свободу. Все кончено.
– Прокурор на это не пойдет. Он захочет узнать всю историю.
– Мало ли кто чего хочет, Майрон. Прокурору придется смириться. В конце концов, это только самоубийство. В любом случае оно не станет громким делом… Вот. – Софи сунула руку в карман и вытащила листок бумаги. – Предсмертная записка Клу.
Майрон помедлил. Потом взял листок и сразу узнал почерк Клу. Он начал читать.
«Дорогая миссис Майор! Эта мука продолжалась слишком долго. Я знаю, вы не примете моих извинений, и не могу вас за это осуждать. Но у меня не хватает духу взглянуть вам в лицо. Я всю жизнь бежал от своего прошлого. Это причиняло боль моим близким и друзьям, но самую страшную боль я причинил вам. Может, хотя бы моя смерть вас немного утешит. Я один виноват в том, что произошло. Билли Ли просто сделал то, что я ему велел. То же самое относится к Майрону Болитару. Я заплатил полиции, а Майрон лишь передал деньги. Он не знал правды. Моя жена при аварии потеряла сознание. Она тоже ничего не знала и не знает до сих пор. Деньги я принес. Делайте с ними что хотите. Передайте Бонни: мне очень жаль и я все понимаю. И пусть мои дети знают, что отец всегда их любил. Они были единственной моей радостью и моим счастьем. Кто, как не вы, может это понять?
Клу Хейд».
Майрон снова перечитал записку. Он представил, как Клу ее написал, затем отложил в сторону, взял пистолет и приставил дуло к виску. Закрыл ли он глаза? Вспомнил ли своих детей, двух улыбчивых мальчишек, прежде чем спустить курок? Колебался ли перед выстрелом?
Майрон продолжал смотреть на листок.
– Но вы ему не поверили, – произнес он.
– В том, что другие невиновны? Нет. Я знала, что он лжет. Например, насчет вас. Вы не просто передали деньги. Вы подкупили полицейских.
– Клу солгал, защищая нас, – возразил Майрон. – Он пожертвовал собой ради тех, кого любил.
Софи нахмурилась:
– Не надо превращать его в мученика.
– Я и не пытаюсь. Но вы не можете просто взять и наплевать на то, что сделали.
– Ничего я не сделала.
– Вы довели до смерти человека, отца двоих детей.
– Он сделал свой выбор, больше ничего.
– Клу этого не заслужил.
– А моя дочь не заслужила, чтобы ее убили и похоронили в какой-то яме! – отрезала Софи.
Майрон оглянулся на огни стадиона, бьющие в глаза слепящим светом.
– Клу не принимал наркотики, – напомнил он. – Вы должны выплатить остаток гонорара.