Неужели же теперь, из-за глупых сплетен, что распускают дворцовые бабы, он оттолкнет ее? Нет, Ролло любит ее, а она любит только его, и это самый крепкий мост, что соединяет их. Она должна сказать Ролло, как сильно любит его, что дороже его и сына у нее ничего нет. Ей нужно сломить его недоверие. И у нее все еще есть такое оружие, как ее красота.

Эмма откинула волосы с лица, чуть повернула голову, разглядывая себя.

– Сезинанда, принеси мне ларец с моими драгоценностями, – спокойно произнесла она. И, не обращая внимания на удивленный взгляд подруги, добавила: – И платье, то, с дубовыми листьями по подолу. Ролло оно очень нравится.

Она терла себя так, словно собиралась в бой.

– Здесь постоянно крутится Виберга, – заметила Сезинанда, когда Эмма, закутанная в широкое белое полотно, уже сидела перед зеркалом, перебирая пряжки и гривны с подвесками. – Говорит, у нее срочное дело.

Эмма лишь пожала плечами, велела фрейлине тщательнее вытирать волосы. В этот момент в дверь без стука ворвался паж Риульф. Лира сбилась за спину, лицо взволнованное. Женщины так и зашумели на него, но он прямо кинулся к ногам Эммы.

– Госпожа!.. Ролло и Бьерн… Там что-то происходит. Никто не смеет войти, но, кажется, конунг убивает скальда.

Эмма побледнела, замерла.

– Ты сделаешь очередную глупость, если вмешаешься, – сдержанно заметила Сезинанда.

Но Эмма уже вскочила.

– Платье! Живо!

Ролло и в самом деле накинулся на Бьерна, едва тот начал свои пояснения. Думал ли он когда-либо, что именно его побратим, мальчишка, с которым он рос, сын дворовой девки и невесть кого, друг, которого он любил, которому доверял, станет его соперником!

И когда Бьерн, в своей обычной цветистой манере стал говорить, что Ролло следует не прислушиваться к нашептованиям глупцов и подлецов, а верить своему сердцу, Ролло так и кинулся на него. Схватил железной хваткой за горло, повалил, стал душить, почти с наслаждением наблюдая, как потемнело лицо скальда. Но в следующий миг он сам охнул, отшатнулся, получив сокрушительный удар по почкам, и теперь уже Бьерн, едва переведя дыхание, бросился на него, нанеся удар в челюсть.

С грохотом повалилось тяжелое дубовое кресло, через которое падал Ролло, но тут же, извившись змеей, он ударил Бьерна ногой в живот. Они дрались не на шутку, но ни один не хватался за оружие. С лязгом падали украшавшие стену клинки и миски. Они молотили друг друга кулаками, швыряли, выкручивали суставы, сжимали один другого до хруста в костях. Все это походило на «простой бой», где противники должны убить друг друга голыми руками, и столпившиеся под дверью стражи и прислуга, прислушиваясь к происходящему, так и решили, что конунг решил собственноручно разделаться с соперником, а испуганный Риульф кинулся к покоям Эммы.

Именно в это время Ролло, схватив тяжелую длинную дубовую скамью, замахнулся на Бьерна так, что, не успей скальд отклониться, непременно разбил бы ему голову. Ролло еле устоял на ногах, глядел на друга, отскочившего к нише окна. Все еще тяжело дыша, поставил скамью у стены, сел, откинулся и стал вытирать истрепанным рукавом струящуюся из носа кровь. Оба тяжело дышали. Бьерн тихо ругался, выплевывая с кровью обломки зубов.