Но потом кое-что пошло совсем не так: свои люди, включая родню, будучи поставленными даже на самые лучшие места на базаре, ожидаемых барышей почему-то не дали. Да что там барыши, все они вообще почему-то постепенно разорились… Не смотря на все виды поддержки со стороны Наместника (включая полное освобождение от всех налогов!).

Видимо, чтоб успешно зарабатывать на базаре и в торговле, занять лучшее место всё же мало, думал потом Наместник, подсчитывая не такие уж и маленькие убытки.

От ожидания, которое полагал путём к удвоению своих богатств.

Но ведь и это не всё! Выжитые с лучших мест торговцы, по большей части, обосновались на других, гораздо худших местах. Но, странное дело, даже там их дела быстро пришли в порядок, судя по уплачиваемым ими налогам!

Трогать их на новом месте Наместник уже не стал, будучи научен одним разом.

А этот сотник, так удачно помогавший поначалу в таких деликатных вопросах, регулярно заявлял (не наглец ли?!): свою часть работы он-де сделал. То, что родственники Наместника не могут дать планировавшихся барышей, это проблемы только самих родственников (в виду имелся конечно же сам Наместник!).

Недостаток неафишируемого дохода, от Наместника сотником так и не полученный, сам сотник, по рассказам тех же соглядатаев, добирал лично. Вручную, с тех же торговцев.

На что уже сам Наместник был вынужден, скрепя сердце, закрывать глаза. Поскольку сотник многозначительно глядел в сторону известных соглядатаев самого Султана в Провинции – Главного Казначея Провинции и Верховного Муфтия. От которых до ушей Султана, как показывал опыт, было всего ничего.

Так что, так кстати зарезавшие зарвавшегося неблагодарного наглеца степняки, если знать подоплёку, оказали Наместнику услугу.

В общем, по здравому размышлению, сотника было не то что не жаль, а где-то даже слава Аллаху. Не вслух будь помянуто…

От нечего делать, сижу какое-то время в тени шатра, ем лепёшки и пью кумыс. Заняться, в преддверии грядущих разбирательств, решительно нечем: уйти нельзя. А коня забрала Алтынай – не потренируешься.

Через какое-то время, однако, появляются две неразлучные женщины из коша, Раушан и Сауле: они, видимо, собираются начать готовить что-то типа стола с угощениями.

– Приветствую вас, – здороваюсь с обеими сразу, поднимаясь. – Какими судьбами здесь?

Сауле молча взмахивает рукой в ответ, а Раушан объясняет:

– У вас сегодня гости ожидаются? Вот мы приехали всё подготовить, мужчины же одни не справятся. Да и еды нормальной надо было привезти.

– Мы бы без вас ничего и не готовили; а даже если б и решили, то тут на базаре купили бы всё готовое, – удивляюсь вслух их неожиданной заботе. – Зачем было беспокоиться? Да и эти гости, как в горле кости. Знаете, те ещё… – Не продолжаю очевидное с моей стороны.

– Да нам не в тягость, – прорезается, наконец, Сауле. – Дастархан – лицо коша. А если он пустой, то это получается уже не лицо… А совсем другое место...

– Как на коня садиться, ещё помним, – хохочет, перебивая подругу, Раушан. – Да и скучно там у нас сейчас.

– А тут какие-то новости намечаются, – продолжает Сауле, как будто одну общую на двоих вокальную партию. – Да и Еркен сюда собирался, не хотели мы его одного к вам допускать. Мало ли чего он в очередной раз удумает…