Кстати, еще одна занятная деталь. А брюнетов-то среди местных не встречалось, и брюнеток тоже. Мы с полковником одни выделялись.

Незнакомец – молча, с поклоном – протянул мне разлапистый прозрачный кристалл на тонкой ножке, кажется, металлической. Красивый, зеленоватый. Я руки в ответ тянуть не стала, обернулась с вопросом к Унке.

– Бери, бери, – с умилением подбодрила женщина. – Это выражение восхищения, он сам его вырастил. И приглашение познакомиться поближе. Если захочешь пообщаться еще, просто потри центральный кристалл, тот станет красным. Можно капнуть на него слюной или кровью.

– И как он это поймет? – опасливо спросила, но «цветок» все-таки аккуратно, за ножку, взяла.

– Какая разница, – легкомысленно отмахнулась Унка. Потом вдруг просияла улыбкой, выпустила мой локоть и стремительно приблизилась к мужу. Тот ответил такой же не вполне адекватной радостью, подхватил ее на руки – и они молча сгинули в ближайшем коридоре.

– Им захотелось уединиться, – пояснил в ответ на наши ошарашенные взгляды Нурий. С завистью и тоской в глазах.

А у меня не осталось цензурных слов.

Желание гулять пропало окончательно, но Нурий потащился обедать в один из местных ресторанчиков. За время, пока мы туда шли и ели, я получила еще четыре предложения познакомиться поближе, и с каждым предложением блондин все больше хмурился – кажется, досадовал на себя, что сам такой камушек до сих пор не притащил.

Общественная часть человейника на поверку оказалась совсем небольшой и достаточно безлюдной, к праздношатанию аборигены явно не были склонны. Все куда-то деловито спешили, многие – на арениях по потолку. И развлечений я, кстати, тоже никаких не заметила.

Но поспешные выводы делать не стала: не факт, что такое общественное место во всем городе одно, и не факт, что нет чего-то более интересного. Нурий, правда, заверял, что это не так, но особого доверия его слова не вызывали.

Мы уже поднялись из-за столика – в этом «кафе» их был десяток одинаковых, обслуживал посетителей очередной арений, а как егерь заказывал еду, я так и не поняла – и вышли в общий тоннель, когда размеренное течение местной жизни оказалось нарушено.

Где-то совсем рядом громыхнул взрыв.

Гаранин отреагировал мгновенно и однозначно. Я даже вякнуть не успела, как оказалась у стены за его спиной, а у полковника в руках возникло оружие.

А Нурий просто растерянно замер на месте, неподвижно, словно окаменел. Точно так же поступили и остальные аборигены – застыли на своих местах в неловких позах – с поднятыми руками и ногами, словно в поставленном на паузу кино. Откуда-то слева в повисшей тишине прикатился клуб пыли и дыма.

– Что за?.. – ругнулся себе под нос Гаранин.

Немая сцена длилась несколько секунд, в течение которых я успела вцепиться в подол полковничьей рубашки и титаническим волевым усилием не дала себе вцепиться в самого полковника. Реакция местных напугала меня гораздо больше, чем взрыв.

Что там начбез про роботов говорил?!

А потом мир двинулся дальше – кто-то невидимый скомандовал «пуск».

– Пойдемте, вы же хотели вернуться, – обратился к нам Нурий.