— Я тебя не в рабство зову.
— Один чёрт… Все вы как под копирку. Нелюди… Убирайся.
Оооо…
Каменею, медленно оседая на колени рядом. Поднимаю за подбородок ее безвольное лицо.
— Ну а если мы нелюди под копирку, почему за него замуж идешь, а меня прогоняешь?
— Им я не очаровывалась, майор. Я его таким как есть приняла. А ты…
— Что — я?
— Ничего, — опускает взгляд. — Тебя больше нет.
Аа!!.. Как цепляет!
Зависаю в этих разрушительных мощных ощущениях.
— И за что же такая казнь, Насть? Разве я что-то у тебя попросил? Чем-то пригрозил?
— Рубашку расстегнул, ширинку забыл? — зло. — Или ты не планировал такой поворот событий? Случайно в спальню заглянул?
— Говоришь так, словно я тебя принуждал. Добровольно же ты со мной переспала, Настя.
— За другого человека приняла. Ошиблась. С кем не бывает?
— Не ошиблась…
— А раз не ошиблась, уезжай в свою Москву, майор, не бери грех на душу. Не трогай «моё дело». В ваши пенаты я всё равно не пойду… лучше уж… — брезгливо морщится.
Меня окатывает страхом, словно кипятком от того продолжения мысли, которое она не произносит вслух.
— Это ты мне чем сейчас угрожает, прости? — оскаливаясь я.
— Да не угрожаю я, — устало. — Успокойся. Отпусти, — дергает головой, вырывая из моих пальцев подбородок.
Я не знаю, что сейчас надо говорить. Меня потряхивает… Потому что… В той войне за Настю, что я хочу устроить, её история скорее всего всплывёт. Не по моей инициативе. По его. И она не имеет права ставить меня перед таким выбором. Она должна быть готова играть в одной команде. Иначе мы с ней проиграем.
Меня неожиданно сносит. Потому, что сли она не в моей команде, мне эту игру с Муратовым начинать нельзя!.. Потому что ей не пятнадцать, вены в ванной резать для привлечения внимания она не станет, у нее ствол внизу, в столе. А это опасная херня в минуту отчаяния для решительного человека. А Настя решительная гордячка. Сломаем, как начнём в разные стороны тянуть. Она уже почти сломана!
Что делать?!
Качаем дальше… Слетай уже куда-нибудь! Реви давай… рассказывай!..
Медленно наматываю ткань ее юбки на кисть. Рывок! Ткань с треском отрывается от пояса под вскрик.
Перехватывая у талии ткань дорываю, распахивая юбку.
Белые чулки… на пажах… кружевная резинка… полупрозрачные стринги…
Сглатываю ком в горле… и тлею от ревности!
Ее колени соединяются. С усилием развожу.
— Не надо. Пожалуйста.
Нет. Так я не смогу её раскачивать. Её уже так раскачивали. Потому что не сопротивляется, не возмущается… И кроме отвращения ни одной эмоции. С этих качелей её уже скидывали. Я так не буду!
Силой затаскиваю к себе на колени, вжимаю в стену. И дышу ей в шею, пытаясь совладать с собой. Отстраняюсь, не решаюсь целовать её в губы. Поправляю пряди, упавшие на лицо… обрисовываю пальцем её бровь… скулу…веду под пухлой губой…
Отворачивается.
— Ты знаешь, я в тебя с первого взгляда влюбился. Там на перроне. Не знал как подойти… поезд же недолго стоит. Букет… это… купил. А тебя уже нет.
Обвожу её точеное ушко.
— Он правда был для меня?… — растерянно.
— Мхм… В поезде…
Веду пальцем вниз, останавливая его на бьющейся венке, на шее.