– …Глупое дитя, помоги ему!..
– Я…
– …ПОМОГИ ЕМУ!..
Кассий пытался заговорить. Но не мог даже дышать. Мужчина закашлялся, на его губах выступила липкая алая жидкость, и он крепко сжал руку Мии. Друзилла проковыляла к нему, другие члены Духовенства плотным кольцом окружили своего лорда.
– Вы не можете умереть, – взмолилась Мия. – Вы обещали дать мне ответы!
Кассий скривился от боли, каждый мускул его тела напрягся, спина выгнулась. Он сосредоточил взгляд на Мие, и ее пробрало до самых костей. Что-то первобытное; непреодолимая тяжесть, пронизывающий холод, жуткая, бесконечная ярость. Что-то за пределами голода и тошноты, которые она ощущала в его присутствии. Что-то похожее на тоску. Как расставание возлюбленных. Как ампутация. Как головоломка, ищущая свой последний элемент.
Ей хотелось столько всего спросить. Кто он. Кто она. Знал ли он что-нибудь о тьме в себе и тьме снаружи. Мия была так близка. Она так долго ждала! Вопросы перекатывались по небу, ожидая, когда она их выдохнет, но у девушки сперло дыхание. Кассий поднял багряную руку и прижал ладонь к щеке Мии. Размазывая свою кровь по ее коже. Та была еще теплой, легкие наполнились запахом соли и меди. Мужчина отметил одну щеку, другую, и наконец провел длинную линию вдоль ее губ и подбородка. Он помазал ее; прямо как сделал бы в Зале Надгробных Речей, будь у этого мгновения, этой сказки, другой конец.
Кассий посвятил Мию в Клинки.
А затем, сделав последний вдох, бесшумно, как всегда, Черный Принц ушел из жизни.
Забирая с собой ответы Мии.
Тенистая волчица остановилась и замерла. Подняв голову, наполнила воздух душераздирающим воем. А затем легла в грязь рядом с Кассием, пытаясь облизать его лицо языком, который не чувствовал вкусов. Трогая его руку лапой, которая не могла прикоснуться.
Мистер Добряк молча наблюдал за ней. У него не было глаз, которые могли бы наполниться сочувствием.
С залива дул штормовой ветер, холодный и жестокий. Потрепанные убийцы опустили головы. Мия взяла теплую руку Кассия, чувствуя, как холодеет его кожа.
И прошептала в ветер:
– Услышь меня, Ная. Услышь меня, Мать. Эта плоть – твой пир. Эта кровь – твое вино. Эта жизнь, ее конец, наше подношение тебе.
Вздох.
– Прими его в свои объятия.
Эпилог
Мечелом стоял в своем зале, наблюдая за волнами ливня в Фэрроу.
Уже пробило неночь, его город по большей части был безмолвным, его люди сидели у очагов, в то время как Трелен с Налипсой бушевали снаружи. Леди Океанов и Бурь в последнее время частенько ссорились. Зима выдалась жестокой, близняшки постоянно грызлись друг с другом. Оставалось надеяться, что это будет последняя крупная буря перед третьим рассветом – Мечелом уже видел желтое сияние Шииха за тучами на горизонте, а восход третьего солнца предвещал медленное наступление лета.
Честно говоря, он очень этого ждал. Зимы в Двейме были свирепее, чем где-либо еще в республике. С каждым годом мороз все сильнее бил по его дряблым костям. Он старел. Ему давно стоило бы уйти с должности бары Тридраков, но его дочери вышли замуж за пару идиотов, у которых мускулов было больше, чем мозгов. Мечелому претило дарить коралловую корону любому из зятей. Если бы Землестранница была здесь…