– Что вы говорите? – Лола приблизилась к мужчине на шаг.

– Ничего! – резко отозвался тот. – Что ты здесь вынюхиваешь? Доставила письмо, и проваливай!

– Но вы же меня сами попросили зайти, – обиженно проговорила девушка. – Сам расспрашивал, а теперь ругается… – Ее глаза жалобно округлились и наполнились слезами.

– Ладно, ладно. – Альберт Николаевич подтолкнул девушку к двери, сунул ей в руку пятидесятирублевую бумажку и вытолкнул за порог.

– Бедную девушку каждый обидеть норовит, – всхлипывая, произнесла та, пряча деньги в карман джинсов. – Денег немножко дадут и думают, что все можно, а… человеческое достоинство?

Но зрителей у нее больше не было: Альберт Николаевич Крылов уже захлопнул дверь квартиры.

Высадив Лолу на Пушкинской улице, Маркиз, чтобы не терять времени, поехал на Обводный канал к Уху, который обещал ему хорошую машину «с начинкой» – внешне самые обычные «Жигули», а вся ходовая часть – от «Фольксвагена», да еще и дополнительно переделанная, с форсированным мотором.

Миновав Вознесенский проспект, Леня выехал на набережную Обводного. Бросив взгляд в зеркало заднего вида, он заметил серый «Форд», который уже давно держался за ним, как приклеенный. Маркиз снизил скорость – и «Форд» тоже притормозил, нажал на газ – и «Форд» прибавил ходу. Около Ново-Московского моста дорога ушла в тоннель. Выскочив наружу на другой стороне моста, Леня резко развернулся и по встречной полосе движения вывернул на Московский проспект, а с него – на Малодетскосельский. На этом узком, разделенном бульваром проспекте очень многие автолюбители оставляют возле тротуара припаркованные машины, в результате по оставшейся свободной части дороги едва можно проехать в один ряд. Лене пришлось снизить скорость, потому что перед ним еле тащился темно-синий «Опель». Косясь в зеркало заднего вида, Леня даже посигналил тихоходу, хотя у того на заднем стекле был приклеен круг с изображением чайника и выразительная надпись:

«Еду как умею».

Естественно, водитель «Опеля» никак не отреагировал на Ленины сигналы и даже снизил скорость еще больше, хотя это казалось почти невозможным.

Леня вполголоса выругался. Того и гляди, появится серый «Форд», от которого он надеялся оторваться…

Легок на помине, «Форд» возник в зеркале. Леня вертел головой в поисках какого-нибудь проходного двора, в который можно свернуть, но ничего похожего вокруг не было.

И тут, немного не доезжая до перекрестка, где Леня надеялся вырваться на оперативный простор, проклятый «Опель» вообще остановился.

Маркиз не удержался от крепких выражений, ударил обеими руками по рулю и, выйдя из машины, двинулся к «Опелю».

– Ты что, первый день за рулем? – спросил он, наклонившись к водительскому окну.

– Нет, не первый, – ответил водитель «Опеля», поворачиваясь к Лене лицом.

Это был коренастый крепкий мужчина с густыми рыжеватыми волосами и красной, как у большинства рыжих, кожей. Тот самый, с которым Леня столкнулся в квартире любительницы оперы Аллы Викторовны.

– Тебя из «Горэнерго» уволили, или сам ушел? – осведомился рыжий, нагло ухмыльнувшись и запустив руку во внутренний карман куртки.