– А шкатулка? – спросил Дойл, показывая на золотой реликварий, только что открытый так грубо. – Это же золото для короля.

Пока он это говорил, Сесили заметила, как парень с долотом выдрал один драгоценный камень из крышки и спокойно опустил его в кожаный кошель, висевший на поясе.

– Церковь должна быть очищена, – ответил служащий олдермену.

Едва ли стоило Сесили так возмущаться его бесстыдством – то же самое происходило и во всех приходах Англии. И если многие честные протестанты могли действительно очистить свою веру и ближе подойти к Богу, то сама по себе Реформация уже превращалась в одну из величайших кампаний публичного и частного мародерства за всю долгую историю.

– Они оскверняют святыни, Сесили, – тихо сказал Дойл, – но хотят только золота.

Только теперь Сесили впервые по-настоящему осознала, что представляют собой король Генрих VIII и все его последователи. Они были не столько еретиками, хотя и этого у них наверняка не отнять, сколько самыми обыкновенными ворами.

– Король пришел ограбить Ирландию! – крикнула она служащему.

Но тот лишь рассмеялся в ответ:

– Вовсе нет. Он ограбит всех.

И как раз в это время его приятель начал открывать следующую маленькую серебряную шкатулку. Эта открылась легко, но в ней оказалась еще одна, деревянная, почерневшая от времени.

– Что это? – спросил Дойл.

– Палец святого Кевина. Из Глендалоха, – ответил служащий.

– Дай мне, – сказал Дойл, показывая на черную шкатулку.

– Но тут драгоценный камень, – возразил второй служащий, берясь за долото.

– Довольно! – произнес Дойл настолько властным тоном, что служащий быстро протянул ему шкатулку.

– Больше я ничего не могу для вас сделать, олдермен, – нервно сказал он.

Дойл держал маленькую реликвию на ладони, почтительно глядя на нее.

– Святой Кевин, – тихо произнес он. – Говорят, он обладал большой силой.

– Вы это сбережете? – с тревогой спросила Сесили.

Дойл немного помедлил, прежде чем ответить. Казалось, мысли его где-то очень далеко отсюда. А потом, к полному изумлению Сесили, он повернулся и вложил маленькую реликвию в ее руку.

– Нет, – сказал он. – Это сделаешь ты. Я не знаю никого другого во всем Дублине, кто лучше бы позаботился об этом. А теперь уходи, быстро. И спрячь это.

Когда Сесили, уже перейдя улицу, обернулась, чтобы еще раз взглянуть на пылающий костер, она заметила, что во двор собора вошел Макгоуэн. Дойл и Ричард Уолш поздоровались с ним. Сесили видела, как Макгоуэн смотрел на огонь. А потом махнул рукой в сторону собора. Дойл и Ричард наклонились к нему. Похоже, Макгоуэн о чем-то очень настойчиво им говорил.

И сразу после этого один из солдат небрежно швырнул в огонь древний пожелтевший череп с золотым ободком.

Два часа спустя новость уже разлетелась по всему Дублину. Поначалу это казалось настолько невероятным, что люди просто не могли поверить, но к вечеру, похоже, никаких сомнений не осталось.

Бачал Изу, одна из самых древних и почитаемых святынь во всей Ирландии, – большой, украшенный драгоценностями саркофаг, в котором хранился посох самого святого Патрика, – исчез.