И надо же было такому случиться, что он появился в дверях именно в ту минуту, когда она была раздражена.

– Похоже, ты не слишком рада меня видеть, – сказал Тайди в ответ на ее сухое приветствие.

Сесили смотрела на него. Ей хотелось улыбнуться. Очень хотелось. Но теперь, когда наконец настал день, которого она так ждала, и все сразу же пошло наперекосяк, что-то в ней надломилось. Она не чувствовала ничего, кроме пустоты.

– Ты бросил свою семью, – невыразительно произнесла она.

Станет ли он извиняться? Или сделает первый шаг? Может, найдет какие-то слова утешения?

– Сесили, ты же отказалась пойти со мной.

Нет. Ни слова. Ничего не изменилось.

– Я не виновата в том, что короля Генриха отлучили от Церкви.

– Но я все еще твой муж.

Сесили едва заметно пожала плечами:

– А его святейшество все еще его святейшество.

– Ну, как бы то ни было, я вернулся. – Тайди попытался улыбнуться. – Могла бы и поласковее встретить.

– Зачем? – Сесили не смогла скрыть горечи. – Разве ты сам хочешь быть здесь?

Тайди пристально смотрел на нее. О чем он думал? О том, какая я равнодушная и бессердечная, решила она. Что ж, своей вины она не отрицала.

– Нет, не хочу.

Ну вот и все. Он сказал все как есть. Но была это действительно правда или Тайди просто защищался от ее холодности? Сесили ждала, что он добавит что-то еще. Но он молчал.

– Нам нечего сказать друг другу, – наконец произнесла Сесили, чувствуя странную беспомощность перед тем холодом, что нарастал между ними.

На следующий день в доме Тайди началась новая жизнь. Его мастерская располагалась на первом этаже, на уровне улицы. Там же работал и ночевал подмастерье. На этаже над мастерской находилась главная комната, где вся семья садилась за стол. Еще выше, в башне, спали Сесили и дети. Из своего окна наверху Сесили видела, как работают гончары, мастерившие глиняную посуду.

Это окно в башне стало ее утешением. В течение дня она иногда поднималась наверх одна, наблюдала за горшечниками или даже видела вдали людей Фицджеральда. А вечерами, уложив детей спать, могла часами смотреть на закат или звездное ночное небо, думая о том, что происходит в мире.

Вскоре после того, как Сесили начала свои тайные посиделки у окна, пришла весть о том, что в Англии от давней болезни умер граф Килдэр. Пусть новость и была печальной, однако она означала, что новым графом Килдэром теперь стал Шелковый Томас, получавший вместе с титулом всю ту власть и уважение, которые сопутствовали этому имени. Сесили очень надеялась, что последствия не заставят себя долго ждать.

В середине октября наконец пришли английские корабли. Дойл вместе с другими олдерменами приветствовал в дублинском порту Канонира и его солдат. Английское войско было многочисленным и хорошо обученным; пушки они тоже привезли с собой. Сесили с нетерпением ждала, когда Шелковый Томас уничтожит англичан в открытом бою, и была слегка разочарована, увидев в свое высокое окошко, как отряды Томаса потихоньку выходят из города. Впрочем, ее скоро утешили другие сторонники Килдэра, которые все сходились в одном:

– Он будет ждать в Мейнуте. У Фицджеральдов достаточно крепостей. Он заманит туда Канонира, а потом подоспеют испанцы, и они выкинут англичан из Ирландии навсегда.