Милли кое-как поковыряла одно блюдо, другое, не понимая сама, что она ест, и думая совсем о другом.

Глоток шампанского, стреляющего в нос искрами, помог ей собраться.

— Джилли не воровка, — начала Милли. — Я думаю, она убежала, потому что вы оскорбили ее. Последний раз, когда она прислала нам открытку, она сообщала, что бросает секретарскую работу — я думаю, что она была секретаршей, точно не помню… в каком-то модном ночном клубе во Флоренции. Она не сообщила, что собирается делать дальше, написала только, что скоро сможет отдать маме весь свой долг.

Милли, обвиняюще глядя на Чезаре, с силой ткнула вилкой в креветку, как будто вонзила ее в него.

— Она была уверена, что все будет хорошо. Я, естественно, не знала, что она поехала с вами и стала компаньонкой вашей бабушки. Думаю, она и раньше с вами встречалась, еще во Флоренции, вы были любовниками, и она надеялась выйти за вас замуж.

Милли глотнула шампанского и продолжила свою филиппику:

— Когда она поняла, что ждать ей нечего, она в отчаянии убежала. — Милли не сводила с Чезаре сердитых глаз. — Она до вас ни разу не влюблялась. У нее была масса поклонников. Она сама нам говорила, что перед ней не может устоять ни один мужчина. Но она никого не воспринимала всерьез. Кроме вас, наверное. А вам нужно было только одно — секс.

Милли со стуком поставила бокал на стол.

— Что касается кражи, так это какое-то недоразумение. И я хотела бы, чтобы вы хоть частично исправили то, что наделали, и помогли мне найти ее. — Губы Милли задрожали. — Я очень беспокоюсь за нее. Она не знает даже… о смерти мамы.

— Cara.[10] — Чезаре перегнулся через стол, пристально глядя ей в лицо. — Мне тяжело видеть тебя такой расстроенной. Мы найдем ее, обещаю. Поиски уже идут.

— Правда?

— Ну конечно.

— Так, значит, — с горечью произнесла Милли. — Дура я дура! Я же решила выдать себя за Джилли, только чтобы дать ей время оправиться после того, как вы поступили с ней, а вы, поняв, что я не та, за кого себя выдаю, возобновили розыск.

Милли вскочила на ноги.

— Отвезите меня на виллу. Уже поздно. — Ее глаза горели гневом. — Я побуду с Филоменой, пока она полностью не поправится, если она, конечно, этого захочет, узнав, кто я на самом деле, а потом уеду, ищите другую компаньонку. — Это единственный выход, подумала Милли про себя. Она, глупая, чуть не поддалась этому бабнику, а потом переживала бы, как ее сестра.

— Бабушка не ждет нас сегодня.

Ах ты, подлец! Привез ее сюда, надарил кучу одежды, угостил обедом, к которому она почти не притронулась, напоил шампанским — и все это чтобы уложить ее в постель! Милли вскипела.

Чезаре стоял в дверях, загораживая проход.

— Вы так всегда делаете? — сердито проговорила Милли, останавливаясь перед ним. — Забрасываете свою жертву подарками, обещаете жениться, сулите все блага мира, а потом, когда надоест, просто уходите, и все? Дайте мне пройти.

В сгустившейся темноте Милли все же увидела, как его ноздри гневно дрогнули. Что, получил? Ну конечно, ни одному мужчине, и уж тем более такому, как Чезаре Сарачино, самоуверенному и гордому, не нравится, когда его тычут носом в его грехи.