– Извините, а где мне взять салфетку гель удалить? Он слегка подсох уже, но всё равно, знаете, как-то некомфортно, – набрался я наглости задать вопрос.

– Берите полотенце, на котором лежали, им и вытирайте, – слышу ответ.

Прикладываю салфетку к груди. Водонепроницаемая салфетка, словно наэлектролизованная, прилипает, но впитывать не хочет. Вообще. Я делаю ещё попытку. Результат тот же. Поднимаю глаза и вижу неподдельный интерес со стороны доктора. Он откладывает в сторону авторучку и смотрит за моими действиями. Получится или не получится? По крайней мере, до этого ни у кого не получалось. Может, у этого умника что-то выйдет, хотя… вряд ли… Доктор теряет интерес и продолжает что-то записывать.

Поняв безвыходность своего положения, я застегнул все пуговицы на рубашке, и её мягкая хлопковая ткань, словно губка, впитала весь гель.

Через два часа меня уже везли на каталке по коридору, в операционную. Головой вперёд. И это радовало. С другой стороны, такое положение вызывало состояние какой-то неопределенности. Тебя везут, а ты не знаешь, что там впереди. Ты видишь только потолок да мелькающие перед глазами лампы дневного света. Нет, ты, конечно, понимаешь, что тебя везут в операционную, но до неё ещё надо доехать. Путь с пятого этажа на первый напомнил мне автогонки, в которых ты не пилот – и даже не штурман. Так, пассажир. Согласитесь, как-то непривычно. Зато для двух молодых и разговорчивых санитарок, весело и непринужденно болтающих между собой, одновременно толкающих каталку, это была обычная работа. Эту трассу они знали и могли пройти с закрытыми глазами. Чувствовалось их мастерство – в доставке пациента до пункта назначения. Умение легко и виртуозно входить в повороты, въезжать в специальный лифт для каталок, с распашными дверьми, легко разъезжаться со встречными каталками.

Одно только мне не нравилось. Да и кому это понравится. Представьте: лежите вы на каталке, голый, укрытый простынёй. И везут вас, прошу заменить, не на релакс-массаж или в сауну. Вас везут в операционный блок. Состояние? Ну не то чтобы паническое, но и спокойным его не назовёшь. Глаза закрыты, мысленно убеждаешь себя, что всё будет хорошо и что звонить родным и близким, говоря им «Я вас любил», нет причины. И тут: Бу-бух! И очередная дверь распахивается. Умом-то ты понимаешь, что таранят дверь не твоей головой, а торцом каталки, для более мягкого контакта с препятствием отделанной, словно автомобильный бампер, резиной. Но тем не менее – неприятно. Снова стараешься успокоиться, хотя чем ближе операционный блок, тем это сложнее делать, и тут снова – бу-бух, очередная дверь.

– Лежите, не волнуйтесь, почти приехали, немного осталось, – пропела сестра приятным голосом, словно мне и вправду не терпелось поскорее добраться до конечного пункта и улечься на операционный стол.

И вот мы у распахнутых дверей операционного блока, за которыми ещё одни двери, и тоже распахнуты. Я, конечно, рад такому радушию и гостеприимству, хотя представлял себе всё несколько иначе. Операционная – это святая святых, зона особо стерильного контроля. А здесь… Всё нараспашку. Заходи, ложись.