В двадцатые годы в ленинградской школе зафиксирован и такой текст:

Можно согласиться с В. Бахтиным, который полагает, что садистские стишки начали активно бытовать с первых лет XX века, когда войны и революции внесли в жизнь людей (и соответственно детей) «много нелепого, трагического, бессмысленного» (Бахт., Энц., с. 129). С этим высказыванием согласуется наблюдение М.Ю. Новицкой: «Поэтика садистских стишков – это поэтика кошмара, за которым открывается реальность: явь и сон меняются местами. Эта поэтика оказывается весьма близкой современной нашей литературе. Интересно, что такое стремление к деструкции художественного мира – характерная черта современной иронической поэзии» (ШБФ, с. 120).

Ряд исследователей указывают, что садистские стишки появились как своеобразное защитное средство, помогающее детям преодолевать чувство страха, как бы предохраняя их, предупреждая о возможной опасности. Таким образом, они видят в них поэтический аналог страшилок.

Другие полагают, что нельзя основывать классификацию и определять специфику жанра только исходя из психологических особенностей восприятия произведений. «Осмеиваются отнюдь не реальные опасности и несчастья. Об этом свидетельствует и стилистика куплетов. Характерная для них нейтральная, протокольная манера повествования время от времени приобретает несвойственную ей эмоциональную окраску, которую придают экспрессивные элементы как «детской» речи, так и поэтического языка,» – справедливо замечает А.Ф. Белоусов (РШФ, с. 547).

Одним из авторов современных «садистских стишков» называют поэта О. Григорьева:

Я спросил электрика Петрова:

«Для чего ты намотал на шею провод?»

Петров мне ничего не отвечает,

Висит и только ботами качает[285].

Встречаются фольклорные записи, почти дословно совпадающие с стихами поэта О. Григорьева:

Я спросил электрика Петрова: Ты зачем надел на шею провод? Ничего Петров не отвечал, Только тихо ботами качал.

Мнения исследователей о первичности материала не совпадают, трудно установить, кто первым составил текст приведенного стишка. Стихотворения О. Григорьева начали печататься, начиная с 1971 года («Чудаки». Ленинград, 1971), они появлялись на страницах журнала «Огонек» в 1990 году, входили в сборники «Витамин роста» (М., 1980) и «Вся жизнь» (1994). Впоследствии некоторые тексты переходили в устное бытование.

Расхождение фольклорного и литературного текстов «садистских стишков» проявляется в большей обработанности сюжета, обязательной рифмовке; фольклорный текст всегда лаконичный и небольшой, отдается предпочтение безымянному герою («маленькому мальчику»).

О. Григорьев приписывает тексты некоему И. Мальскому, связанному с коммуной хиппи имени Желтой Подводной лодки, находившейся на Приморском шоссе в Ленинграде[286].

Бытование. «Садистские стишки» функционируют в основном в школьной среде, среди детей 8-13 лет. Если носителями являются дети более раннего возраста, то они механически запоминают тексты, не приходится говорить о словотворчестве. С садистскими стишками знакомы и взрослые, общающиеся с детской аудиторией, отмечает О.Ю. Трыкова. Иногда происходят своеобразные соревнования, во время которых проявляется умение воспроизвести наибольшее количество текстов.