— Это так, — кивнул Григорий. — Это был бой, и они его проиграли. Кисмет.

— Кисмет, — вздохнул говоривший и огладил ладонями бороду. — Что ты хочешь за их тела?

— Я не шакал и не ищу выгоды с трупов. Можете их забрать, — ответил казак с таким достоинством, что горцы растерянно переглянулись. — У меня не было времени похоронить их до заката, по обычаю. Так что, если тела не забрали власти, то они ваши.

— Где был бой? — быстро спросил переговорщик.

— Пятнадцать верст, в предгорье, на поляне, у ручья.

— Я знаю это место, — прохрипел стоявший справа от переговорщика горец и, дождавшись утвердительного кивка старшего, ловко развернул коня.

Дождавшись, когда треск подков стихнет, переговорщик повернулся к парню и, окинув его задумчивым взглядом, сказал:

— Пластун. Родовой казак. Тебя хорошо учили. Ты прав. Был бой, и ты победил. Так что не бойся. Мести не будет. Не за что мстить. Не только казаки знают, что такое честь. Мы тоже знаем. А за то, что не стал за тела выкуп просить, запомни, в моем ауле ты всегда получишь кров и хлеб. Меня зовут Анвар Сеид. Будет плохо, или станешь искать защиты от врагов, приходи.

— Благословение Всевышнего твоему дому, почтенный. Я запомню твои слова, Анвар ходжа, — склонил голову Григорий.

— Тебя и правда хорошо учили, — тихо рассмеялся горец и, толкнув коня коленями, развернул его.

— Ас салам, казак, — бросил он через плечо, продолжая улыбаться.

— Ас салам, — улыбнулся Гриша в ответ.

— Что это сейчас было? — спросил князь, глядя им вслед и ничего не понимая.

— Я же говорил, мести не будет, — усмехнулся в ответ юноша.

— Еще скажи, что ты себе только что кунаков завел, — проворчал Николай Степанович, пытаясь обрести душевое равновесие.

— Нет. Кунаками они не станут. Между нами кровь. Но слово свое они сдержат.

— Однако и выдержка у вас, молодой человек, — растерянно выдохнул князь.

— С горцами говорить меня отец специально учил. Непростой народ. Но если их обычаи уважать и веру не хулить, то и они тебя уважать будут. А более всего они силу уважают. Внутри которая.

— Духовную, — понимающе кивнул князь. — Что ж. Думаю, теперь полицмейстер может спать спокойно.

— Он и так хорошо спит, — рассмеялся Гриша. — Ваше сиятельство, а не прогуляться ли нам на базар?

— Хочешь оружие продать? — понимающе усмехнулся князь.

— А заодно и прикупить кое-что.

— Тебе что-то нужно? Только скажи, и слуги все принесут.

— Не стоит. Не барин. Да и самому всегда надежнее, — отмахнулся парень.

— Может, ты и прав, — смутился Николай Степанович. — И кстати, перестань меня титулом величать. Я и так знаю, что я сиятельство. Называй по имени-отчеству.

— Как пожелаете, Николай Степанович, — кивнул Гриша и направился в дом, переодеться и упаковать добытое оружие.

После прибытия в дом князя Гриша первым делом привел добытое оружие в порядок, вычистив его до зеркального блеска. Из всего добытого он решил оставить себе только старинный кинжал — бебут. Изогнутый, словно тигриный коготь, синеватой стали, в чеканных ножнах, украшенных серебром. С интересом рассматривая это произведение искусства, юный казак пытался представить себе, кто был тот неизвестный мастер, что выковал это оружие, и кем был его первый владелец.