Спустя двадцать минут он, слегка запыхавшись, вошел в кабинет капитана и, с порога увидев на его столе, обычно заваленном бумагами, бутылку коньяка, рюмку и блюдце с порезанным лимоном, еле слышно спросил:

— Когда?

— Четыре часа назад, не приходя в себя. Пуля разорвала легкое и чудом не зацепила сердце. Доктор сам не понимает, как она перенесла операцию и еще прожила эти дни. Она должна была умереть у тебя на руках. Или в лучшем случае пока ты вез ее к врачу.

Из-под парня словно землю выдернули. Он и сам не понял, как сумел дойти до стула и плюхнуться на него. В кабинете воцарилась мертвая тишина. Залесский, налив себе коньяку, молча проглотил напиток и, закурив, негромко сказал:

— Мы познакомились, когда ей было всего тринадцать, а мне и двадцати не исполнилось. Это было мое первое дело, и если бы не ее помощь, я бы не справился.

— Это я виноват, — вдруг взвыл Гриша дурным голосом. — Стрелять надо было не в грудь, а в башку.

— Нет тут твоей вины, — жестко осадил его капитан. — И стрелял ты правильно. Сразу скажу, все мои казаки вместе такого бы сделать не смогли. Там не все так просто оказалось. Пуля твоя шла правильно. Да только у того подонка в кармане подарочная фляжка была. А на той фляжке медаль припаяна. Пуля ударила в ту медаль и ушла в сторону. Подняться он уже не смог бы, а вот из последних сил на курок нажать его хватило.

— Твари! Кто это был? — прохрипел Гриша с ненавистью.

— Подробностей я тебе рассказать не могу, но это был ответ на ее последнее дело. Есть в городе Париже один очень известный авантюрист, аристократического рода. Она его разоблачила и сумела сорвать его планы относительно нашей страны, а он поклялся, что лично сдерет с нее кожу, набьет чучело и поставит у себя в прихожей. Чтобы другим неповадно было в его дела влезать.

— Европа, — произнес Гриша так, что капитан только головой покачал.

В одно-единственное слово парень умудрился вложить всё. И ненависть, и презрение, и издевку.

— Чтобы воплотить свою клятву в жизнь, он нанял два десятка головорезов, зафрахтовал судно и отправил всю эту банду сюда. Судно до сих пор на рейде стоит.

— Как они ее нашли, известно?

— Теперь да. Один из тех, кто ее похитил, сумел дожить до допроса. Не повезло дураку. Вытрясли все, что знал. Оказалось, что твои уроки не прошли даром. Герцогиня умудрилась зарезать двоих до того, как они скрутили ее.

— Нужно было еще и стрелять учить, — выдохнул Гриша, роняя голову на ладони.

— Не казнись, парень. Нет тут твоей вины, — выпив очередную рюмку коньяку, вздохнул Залесский. — Черт, даже спиртное не берет, — выругался он, снова закуривая.

— Откуда вам знать? — глухо спросил Гриша, не поднимая лица.

— Оттуда. Герцогиня сама это знала. Не мне тебя учить, что женщины способны многие вещи заранее сердцем чуять. Вот и она почуяла. Вся беда в том, что оба этих происшествия наложились одно на другое, словно специально. Помнишь, я тебя тогда здесь, в кабинете об этом спросил?

Парень только кивнул.

— Вот то-то и оно. Сколько служу, никогда таких накладок не было. А она предчувствовала, что что-то будет. Смотри.