Но первым должен был умереть сидящий у костра. Этот был самым опасным. На коленях у дежурного Гриша рассмотрел какую-то винтовку со странной скобой под цевьем. Такого оружия казак еще не видел. Несколько раз проделав одно и то же движение и убедившись, что стволы безошибочно находят цели, парень сделал глубокий вздох и, сосредоточившись, начал. Выстрелы загрохотали в ночной тишине, словно пулеметная очередь. Сидевший у костра раскинул мозгами первым. Но вместе с первыми же выстрелами случилось то, чего Гриша больше всего опасался.

Один из двух, что лежали рядом, резким движением отшвырнув плащ, вскочил на колени и тут же трижды выстрелил в ответ, с каждым выстрелом укладывая пули все ближе к позиции парня. Не пошевелившись, Гриша плавно сместил «браунинг» и аккуратно нажал на спуск. Пуля ударила стрелявшего в грудь, и тот медленно завалился на бок, а парень, тут же наведя пистолет на еще одного бандита, снова открыл огонь.

Выпустив последнюю пулю, Гриша бросил опустевший револьвер и, моментально сменив в пистолете обойму, медленно двинулся к стоянке. Подходя к каждому из бандитов, парень, не раздумывая, всаживал им по пуле в голову, чтобы избежать ненужных проблем. После третьего выстрела край плаща, которым была укрыта Герцогиня, откинулся, и она, приподняв голову, негромко спросила:

— Эй, кто тут?

— Я сейчас, милая, — отозвался Гриша, не сдержав улыбку и разворачиваясь к очередному бандиту.

— Гриша! Так и знала, что это ты. Если уж кто и мог… — в этот момент ее слова оборвал выстрел.

— Будь ты проклят, тварь! — взревел парень раненым зверем, всаживая в лежавшего рядом с женщиной бандита три пули подряд.

Подскочив к Герцогине, он одним взмахом разрезал веревки, которыми она была связана, и, подхватив ее на руки вместе с плащом, перенес поближе к костру. Уложив ее на землю, он быстро вспорол шнуровку корсета и, осторожно отогнув лиф платья Герцогини, осмотрел рану. Калибр оружия был небольшим, но рана оказалась слепой, а в уголке чувственных губ женщины появилась кровь. К тому же дыхание ее стало коротким и прерывистым. Восстановив в памяти, как лежала женщина и из какого положения стрелял бандит, Гриша до крови закусил губу.

Пройдя в подреберье с левой стороны, она оказалась где-то в районе левой лопатки и только чудом не зацепила сердце. Срочно нужен был врач. Понимая, что терять время нельзя, Гриша располосовал на ленты собственную рубашку и, плотно перевязав женщину, укутал ее плащом. От потери крови она скоро начнет мерзнуть. Но герцогиня и в такой ситуации оказалась сама собой. Опустив голову на плечо парню, когда он взял ее на руки, она, чуть подкашливая, едва слышно прошептала:

— Ну вот. Я только мечтать начала, что он с меня одежду не просто так снимает, а он снова одел.

— Молчи. Тебе сейчас говорить нельзя, — пропыхтел Гриша, осторожно унося ее к пролеткам.

— Вот сразу видно, что кавказский парень, женщине уже и слова сказать нельзя, — улыбнулась Герцогиня окровавленными губами.

— Да помолчи же ты, дуреха. Нельзя тебе сейчас. Силы береги, — чуть не взвыл Гриша, ускоряя шаг. Не бежал он только потому, что опасался запнуться о какой-нибудь корень и уронить дорогую ношу.