— Что, задирать не станут? — иронично усмехнулся Гриша. — Так если станут, им же хуже.

— Гриша, к нашей службе отношение особое, и то, что тебя Петруша прикрывать станет, популярности тебе не принесет. Все тебя станут нашим филером считать.

— А и не надо меня прикрывать. Я, в конце концов, казак, а не баба на сносях, — покрутил головой парень и тут же схватился за левый висок, — вот же зараза! Башкой пока лучше не крутить.

— Что, болит? — тут же подскочила Герцогиня.

— Пока лежу спокойно, нормально, а как головой крутить начинаю, так висок ноет, — признался Гриша.

— Вот и лежи. Успеешь еще напрыгаться.

— Милая, мужчине просто так валяться грешно, — попытался пошутить Гриша.

— Это здоровому грешно. А отравленному полезно. И не спорь со мной, а то попрошу мастера тебя к этой кровати привязать, — пригрозила женщина.

— Ослабею. Потом еще тяжелее себя в нормальное состояние приводить будет.

— А ты не спеши.

— Дорога в тысячу ли начинается с одного шага, — поддержал Герцогиню мастер Лю.

— Любая дорога с первого шага начинается. Даже до сортира, — рассмеялся парень.

— Вот дурень! — не удержалась Герцогиня, прыснув от смеха.

Чуть улыбнувшись, мастер качнул головой и, сложив руки на груди, вздохнул:

— Похоже, придется тебя еще и философии учить.

— А зачем она мне? — удивился Гриша.

— А ты знаешь, что это такое? — заинтересовался мастер.

— Да в ремесленной школе пришлось с одним преподавателем поспорить. Оказалось, что он философ, но вынужден русскую речь преподавать.

— И чем закончился этот спор? Надеюсь, тот преподаватель жив? — тут же спросила Герцогиня.

— Ну, ты уж меня совсем зверем-то не считай, — оскорбился Григорий. — Жив, конечно. Да только, на мой вкус, болтовня все это. Что раньше было, яйцо или курица? Дураку понятно, что курица. Яйцо кому-то снести надо. Или, сколько ангелов может поместиться на кончике иглы. Богохульники. А тем ангелам оно надо?

Слушая его разглагольствования, мастер и Герцогиня только переглядывались, а под конец, не удержавшись, дружно расхохотались.

— Понятно, — отсмеявшись, выдохнул мастер. — Для тебя все философские измышления не больше, чем пустой звук. Ты привык смотреть на вещи только с одной стороны. Как их использовать или что с этим делать. Но в этих разговорах есть и польза.

— Это какая же? — не понял Гриша.

— Они помогают развивать воображение. Попробуй представить, как ангелы встают на кончик иглы.

— Не получается, — удивленно протянул парень.

— Тогда попробуй представить себе мужицкие лапти с кавалерийскими шпорами. И то и другое ты не раз видел. Представил? — спросил мастер, заметив, как парень старательно прикрыл глаза. — И как тебе конструкция?

— Так отвалятся, — растерянно вздохнул Гриша, открывая глаза. — Как с коня сойдет, так нижний ремешок и перетрется.

— Но ты сумел их увидеть? — не сдавался мастер.

— Ага.

— Прекрасно. Вот теперь ты получил примерное представление, чему именно учит философия.

— Ловко, — одобрительно кивнула Герцогиня.

— А зачем это вообще нужно? Ну не бывает же лаптей со шпорами. Не нужны они, — не сдавался Гриша из чистого упрямства.