— Я такое не надену.

— Наденешь, моя милая, — твердо сказала баба Крыстя. — Ты же хочешь этого мальчика! — Она лукаво посмотрела на внучку.

— Хочу, — нахмурившись, созналась Агнесса. — Но как я покажусь ему в таком виде? — Она повернулась кругом, разглядывая себя в зеркале.

Баба Крыстя критически посмотрела на внучку.

— Ты права, дорогуша, в таком виде нельзя. Бери бритву и иди в мыльню брить ноги.

Агнесса удивленно посмотрела на свои ноги.

— Зачем?

— Не там смотришь, внучка. Выше посмотри, там такие заросли, что любой ангел в них затеряется. Ищи потом. Короче, все, что лезет из трусов, удаляй, — решительно заявила она. — И потом удалим волосы с рук.

— Тоже брить?

— Нет. Я разогрею воск, — усмехнулась баба Крыстя.

Если бы Агнесса с самого начала знала, что с ней будет делать баба, она осталась бы с Арингилом. Она не только устроила ей пытку выдирания волосков с рук застывшим воском, но и заставила камнем очистить пятки.

— Это что еще за копыта ты отрастила, дорогая? — проговорила она, осматривая обнаженную внучку. — А ну, марш чистить пятки.

— Да кто меня в сапогах увидит? — пыталась слабо сопротивляться Агнесса.

Но баба Крыстя была неумолима:

— Ты сегодня покажешься своему ангелу во всей красе.

— Это как?! — затаив дыхание, в страхе спросила Агнесса. — Голой?

— Зачем голой! Не все мужики клюют на голых баб. Ты будешь раздетой до белья. А уж фантазия твоего паренька, поверь мне, дорисует остальное.

И сейчас Агнесса, сильно смущаясь, претворяла в жизнь план охмурения. Баба так и сказала: «Будем охмурять твоего ангелочка». Но Арингил, как назло, отвернулся. Но у бабы Крысти и на этот случай был рецепт: «Мы накрасим ногти на ногах, и ты их ему покажешь. При этом он будет видеть тебя во всем твоем великолепии».

— А если он смотреть не захочет? — капризно спросила Агнесса.

Баба Крыстя задумалась.

— Вполне возможно, дорогая моя. Кто знает этих ангелов? Но ты тогда применишь оружие номер два. Оно всегда действует безотказно.

— Это что еще такое? Я должна буду его убить?

— Нет, сразить ты должна будешь его своим видом. Но, чтобы он обратил на тебя внимание, нужно будет расплакаться. И в слезах выговорить ему, что он черствый, грубый. Ты так старалась для него… И главное, он должен почувствовать себя виноватым. Они, мужики, очень не любят быть виноватыми. Расплакаться сможешь? Или научить?

— Смогу.

— Вот смотри, — радостно проговорила Агнесса, сидя и протягивая ему свои длинные ноги.

Арингил взглянул и поперхнулся, покраснев еще сильнее.

«Хотя куда уж больше», — подумала тифлинг. А ангел еще сильнее вытаращил глаза. Он смотрел не на ноги, а на ее трусики.

— Посмотри, красиво смотрится, когда хожу? — Она вскочила, прошла, покачивая бедрами, мимо него, приподнимаясь на цыпочки. — Что скажешь?

Агнесса делала вид, что не замечает смущения Арингила. Тот хотел что-то сказать, но лишь захрипел. Схватился руками за горло и, не выдержав, отвернулся.

— Ты совсем на меня не смотришь, — недовольно произнесла с упреком в голосе Агнесса.

Арингил сглотнул, откашлялся, но это не помогло, и он хриплым голосом произнес: