Следя за полетом меча, Гавриил случайно взглянул на окно и встретился глазами с Агнес… Она стояла в комнате и смотрела на него. Вероятно, девушка была свидетельницей ссоры с самого ее начала. Гавриил не знал — действительно ли это было так или ему только показалось, но на губах у девушки… как будто мелькнула довольная улыбка. Правда, Агнес в ту же секунду стала опять серьезной и отвернулась, но от ее улыбки в сердце у Гавриила остался как бы отблеск радости. Ее радости или его?.. Это уж было неважно. Мимолетная улыбка Агнес согрела ему сердце. И он почувствовал, что в нем нет желания наказывать юнца Рисбитера более, чем тот уже был наказан, и нет желания его еще более унижать — перед воинами, перед Агнес. Сердце Гавриила исполнилось великодушия.

— Идите отдыхать, юнкер Рисбитер! — тихим голосом посоветовал он. — Сегодня вы достаточно всем показали свои храбрость и ловкость и свою прыть. Все видели, что ваш меч — самый легкий танцор на свете; будь у него крылья, его можно было бы принять за птицу, так легко он летает по воздуху. Если вам когда-нибудь еще случится выступать на состязании, не забудьте позвать с собой искусного птицелова, иначе ваш меч улетит навсегда.

Рисбитер, на минуту застывший в растерянности, теперь невольно глянул в ту сторону, где лежал на земле его меч. И тоже увидел Агнес. Девушка все еще стояла у окна, но улыбки уже не было, а были разочарование, огорчение… Через миг окно опустело.

Юнкер Рисбитер то краснел, то бледнел. Он не решался ни на кого поднять глаза, справедливо опасаясь увидеть у всех на лицах насмешливую улыбку. Все никак не кончался этот черный для него день — день, полный испытаний и унижений.

Подняв меч, Рисбитер вложил его в ножны.

— Ты осмелился поднять руку на рыцаря, простолюдин. Ты еще об этом пожалеешь, — бросил он, круто повернулся и поспешил удалиться.

Угроза юнкера вызвала у воинов только смех.

Гавриил, не особенно к тому стремясь, обрел в этот день немало друзей. И рыцари, и кнехты, а с ними и слуги, торговцы, даже служанки и блудницы приходили посмотреть на удальца, который проучил ненавистного Рисбитера, наказал его при всех. Об уходе из лагеря Гавриил мог и не помышлять — не отпустили бы. Да, по правде говоря, он и сам не слишком-то уже спешил. Тайный голос в его сердце повелевал ему остаться.

На пиршество были приглашены все харьюмааские помещики с семьями и рыцарями. Разве только ландмейстеру[6] и рижскому архиепископу не послали приглашений. Все, однако, не смогли явиться — иные сложили головы в сражениях, другие были захвачены в плен и вывезены в Московию (и навсегда потерялся их след), третьи бежали от войны в города, в Ригу и Таллин, где затворились в крепких каменных стенах, четвертые, совсем разоренные, отправились скитаться по белому свету. Но некоторые все же прибыли со своими женами, дочерьми и слугами, с отрядами охраны и с возками подарков. В первую же очередь свадебными гостями являлись все мызные воины, происходившие из рыцарских родов и опман