Поскольку он дал слово, он пойдет в тюрьму Вестминстерского дворца и покорится, если потребуется, воле своего короля и безжалостным рукам палача. Он умрет как рыцарь, не протестуя, потому что дал клятву чести.

Ей было жутко думать, что его могут утащить и повесить в каком-либо темном внутреннем дворике дворца. Она не могла вынести мысли о том, что он умрет без всяких причин, только чтобы спасти королевство для человека, с которым он разделил изгнание. Так как это было целью его приезда в Лондон, Изабель была почти уверена. Он будет козлом отпущения, если будет обнаружено, что француженка и ее ребенок убиты. Рэнд будет приговорен к смерти за это преступление, чтобы вина не пала на Генриха VII.

Эта несправедливость была больше, чем может вынести любой человек. В тот момент ей казалось больше, чем могла бы вынести она.

Рэнд погрузился в ванну, хотя его ноги были такими длинными, что колени торчали из воды. Он намылил волосы, промыл их, сильно разбрызгивая воду, и пальцами пригладил длинные пряди назад, так что они проложили блестящие черные борозды. Слегка сощурившись, чтобы стряхнуть воду, которая могла попасть ему в глаза, он протянул руку за вином, которое она держала.

— Вам не следует мочить ваши швы, — сказала она, отдавая кубок ему в руки. Пока он пил, она потянулась за полотенцем и вытерла рану насухо, как и волосы вокруг нее.

— Я сомневаюсь, что это имеет значение.

— Потому что... — Она остановилась, так как не могла оформить мысль в слова.

— Потому что это пустяковый порез, у меня все быстро заживает, — сказал он. — Вы думали, я имел в виду что-то другое?

— Могли, — сказала она защищаясь. И вправду, она подумала, что он имел в виду, что порез не будет иметь значения, если дыхание его жизни оборвется.

Он вылил остатки вина в рот и протянул ей кубок, прежде чем откинуться на край ванны, вытянул руки по краям, задрапированным льном, и закрыл глаза.

— Я не потерял веру в то, что мадемуазель Жюльет будет найдена. И у меня бы было ее больше, если бы мне разрешили присоединиться к поискам.

Безусловно, это было безумием, но Изабель очень хотела, чтобы проклятая женщина объявилась.

— У вас есть какие-нибудь идеи, где искать?

— В сельской местности. Ее присутствие было бы легко заметить в городе, я думаю. Какой-нибудь слуга, королевский страж или купец проявил бы любопытство, и во дворец проникли бы слухи. — Он замолчал, посмотрел на тряпку, которую она держала. — Пока у вас это в руке и вы исполнены сознанием долга, можете это использовать.

Это было разрешение выкупать его или, возможно, просьба. Она не могла протестовать, так это ожидалось от нее. Однако что-то в его тоне, слабый гул предвкушения тревожно оповестил ее о близости. Игнорируя его, как только могла, она встала на одно колено рядом с ванной и окунула тряпку в теплую воду. Она хорошо намылила ее, думая, с чего начать.

— Не намочите вашу шину, — сказал он с мягким предупреждением.

Он наблюдал за ней сквозь щели между веками, а уголок его рта изогнулся во что-то, опасно близкое к ухмылке. Он знал, как она себя чувствует, она была в этом уверена. Вдохнув, собираясь с мужеством, она шлепнула тряпку в центр его груди и начала тереть небольшими кругами.