– Ну да, – вздохнула она, – она алкоголичка. Но бизнесу это не мешает. Иногда даже помогает. Финны ее очень уважают, например.

– Но как же?..

– А вот так! Мамочка с молодости любила хорошее вино. Отец ей сто раз говорил – сопьешься. Она не верила. Говорила: «Это дешевым портвейном можно спиться, а я предпочитаю “Жан-Поля Шене”». – Вера криво усмехнулась: – Но, оказывается, все дело в количестве!

– Папа поэтому от вас ушел? – тихо спросила Алка.

– Он не ушел, он… – жестко ответила Вера. – Однажды вернулся домой, а мама, вдупель пьяная, в спальне. В обнимку с «деловым партнером». Папа ему и вломил…

Вера замолчала. Алка переваривала информацию.

– А этот козел… вонючий… – продолжила Вера, – пошел и побои снял! И судью подмазал! Папе пять лет дали, освободили по досрочному, но я его больше не видела. И не слышала. Говорят, где-то в Сибири живет. Алименты по почте присылает.

– Вер, – осторожно сказала Алка, – так, может, помочь тебе его найти? Может, ты с ним поговоришь, посоветуешься?..

Вера резко остановилась.

– Тааак, – угрожающе протянула она.

– Нет-нет! – торопливо замотала головой Алла. – Я не отговариваю! И мы уже пришли!

Зёме идея не понравилась. То есть он вообще не понял, в чем идея.

– Кино – это действие, понимаете? В кино не может быть разговоров, тут должно быть хей-хей, и все побежали. Кино картинками говорит, а не словами. Давайте напишем сценарий, наймем актеров…

– Не надо актеров, – сказала Алка, – все должно быть настоящее.

– Настоящее всегда фальшивое, – сказал, зевнув, Зёма.

– Это тебе Яков сказал? – возмутилась Вера.

– Да все так говорят, – сказал Зёма и зевнул еще раз, – кто снимает.

– Так может говорить только тот, кто настоящего никогда не видел, – пафосно сказала Вера.

– Ой, да ладно! – отмахнулся Зёма.

– То есть тебе просто слабо? – спросила Вера. – Не умеешь снимать настоящее, так и скажи.

«Манипулирует!» – восхитилась Алка.

Но Зёма повелся.

– Я все умею! – взвился он. – Но вы задачу поставьте нормально. Что вам надо-то? Идите к Якову, и если он разрешит…

– А ты делаешь только то, что разрешает Яков? – спросила Вера.

«Опять манипулирует!» – подумала Алла.

– Да что вы ко мне пристали?! – отчаянно возмутился Зёма.

– Просто ваш Яков сказал, что я безнадежна, – объяснила Вера, – а Алла меня убедила, что я имею право на последнее желание.

– Я думала, ты поможешь, – жалобно попросила Алка, которая поняла, что совершенно не управляет ситуацией.

Но Зёма уже надулся и сидел с неприступным видом.

– Ладно, – сказала Алка, – а можно у тебя камеру попросить со штативом? Мы сейчас выйдем на улицу и сами все снимем.

– Ты знаешь, сколько эта камера стоит? – возмутился Земекис.

Но потом взглянул на Веру. И что-то в его глазах перещелкнуло.

– Ладно, – сказал он, – я дам вам камеру, но пойду с вами. Чтоб вы ее не потеряли и не грохнули.

На улице Зёма даже помог камеру установить, а потом демонстративно ретировался за мороженым в ближайший магазин.

Вера уселась на спинку скамейки.

– Я не знаю, что говорить, – начала она.

– Это отличное начало, – подбодрила ее Алка.

– Я думаю, что это очень странно, что кто-то будет смотреть видео, а меня уже не будет… И они будут думать, что «вот дура, чего ей не жилось», я же сижу такая нормальная, не побитая, не в лохмотьях. С телефоном. И если бы я молчала и не говорила никому, что лесби, ничего бы и не было. Ходила бы в школу. Была бы как все. Но я не хочу молчать. Надоело.