Алка стояла у нее за спиной, чувствуя себя полной дурой.

– Наконец-то меня размажет по асфальту, – прошептала Жесть, глянула на телефон и тоскливо добавила: – Полчаса еще ждать.

Алке очень хотелось подскочить к девушке, схватить ее, оттащить от края крыши, но у нее в голове уже пронеслись все варианты развития событий: драка и сопротивление – полетят вниз вдвоем, резкое движение может спугнуть. Нужно спокойствие.

– Так пойдем внутрь, там подождешь. Там не так дует, и вообще… – нарочито равнодушно сказала Алла.

Потянулась мучительная пауза. Наконец девушка сделала шаг назад. Еще один. И еще.

Алке казалось, что у нее внутри все сейчас лопнет от напряжения.

Через несколько бесконечных секунд Жесть подошла к Алке и привалилась спиной к стене. Ее била дрожь. Только сейчас Алка заметила, что девушка в майке с коротким рукавом.

– Да ты охренела вообще! – возмутилась Алка. – Плюс пять на улице!

Она сняла куртку и накинула на Жесть, та не сопротивлялась, но и не помогала.

Алкин взгляд лихорадочно высматривал детали. Нужно о чем-то говорить, нужно переключить внимание… Что-то не то у Жести с руками. Перебинтованное запястье.

Алка, как бы поправляя куртку, аккуратно провела по руке Жести – шрамы, шрамы, шрамы.

Жесть отдернула руку.

– Зачем ты так себя? Это же больно! – воскликнула Алка.

– Больно не это, – тихо сказала Жесть.

– А что? – спросила Алка.

«Нужно, чтоб она разговорилась… Черт, Якова бы сюда! От одного его присутствия становится легче, он умеет разговорить, он умеет успокоить…»

– Когда говорят, что тебя надо было при рождении отстреливать, – больно.

Алка приободрилась. Это конкретная проблема, ее можно решить.

– Да это дебилы всякие говорят, ты же не будешь слушать всяких… – начала утешать она.

– Это мама говорит, – перебила ее девушка.

– Да она просто погорячилась, – уверенно сказала Алка, – ну бывает. Знаешь, устала на работе…

– Ты не понимаешь, – сказала Жесть, – никто не понимает.

Алка только открыла рот сказать, что ее тоже никто не понимает, но Жесть ее опередила:

– Она говорит, что я позорище. Что я превратила ее жизнь в ад. Что она не знает, что сказать родным, что, если соседи узнают, она меня задушит сама. Я брак, понимаешь? Меня вообще не должно быть! Я ошибка, по мне психушка плачет.

– Ты из школы ушла? – спросила Алка. – Так переведись в другую, это можно исправить.

– Нельзя ничего исправить, – отчеканила Жесть, – это не лечится.

Алка по-прежнему ничего не понимала.

– У тебя рак? – спросила она.

– Я лесбиянка! – сказала Жесть с вызовом.

– Круто! – вырвалось у Алки. – Никогда не видела живой…

И тут она осеклась.

– Вот хоть мертвую увидишь, – сказала Жесть и усмехнулась.

От этой усмешки Алку бросило в холодный пот.

– Послушай, я все решила, – продолжила Жесть. – Я все равно ничего не чувствую. Руки режу – не чувствую. Вот ты говоришь, холодно. Не знаю, не чувствую. Я живу и мучаюсь. И всех мучаю. Плохо, что сразу не отстрелили. Давно бы уже…

Алка мельком глянула на часы: до 23:06 оставалось две минуты. Вот оно, спасение. Нужно болтать, развлекать, заговаривать зубы…

– Как тебя зовут? – спросила Алка.