– В связи с чем?

– В связи с серьезным расследованием, о котором все говорят. Жюльен Рамирес, Летиция Шарлан, тринадцать тел, найденные в Ивелине.

Ее лицо застыло, она чуть прикрыла дверь:

– Я могу увидеть ваше удостоверение?

– Я оставил его на работе. Послушайте, это совсем ненадолго. Мы многим обязаны настойчивости вашего мужа в его расследовании, и я хотел бы с вами это обсудить.

– Мой муж умер, оставьте меня в покое. Возвращайтесь с удостоверением и с бумагами, которые дают право на такого рода действия. Без этого я не буду отвечать ни на один вопрос.

Она попыталась закрыть дверь, но Николя удалось просунуть в щель ногу.

– Ну конечно, чего и следовало ожидать. Ведь это они попросили так говорить и не дать мне зайти, верно?

– Если вы немедленно не уберете ногу, я вызову полицию.

– Давайте. Позвоните племяннице.

Голубые глаза на мгновение блеснули, прежде чем Режина Кодрон взяла себя в руки. Она направилась к телефону и принялась набирать номер:

– Я вызываю полицию.

Николя отступил, подняв руки:

– Не стоит, я уже ухожу. Но я знаю, что произошло.

Он ожидал какой-нибудь реакции, бреши, в которую он мог бы проникнуть, но она вернулась, прихрамывая, и захлопнула дверь. Коп услышал, как запирается замок, и увидел, как шевельнулась занавеска на окне. Она наблюдала за ним изнутри, чтобы удостовериться, что он убрался. Старая грымза хорошо знала законы. Шарко и Энебель ей по буквам расписали, что делать: не паниковать, не отвечать ни на какие вопросы и выставить его вон. Те же инструкции, что и у няни.

Он сел в машину и подождал, пока не увидел, как исчезла тень за занавесками. Конечно же, она предупреждала их о его приезде. Тогда он рванул с места так, что завизжали шины: у него больше не было ни следа, ни хода. Эта женщина никогда не заговорит.

На шахматной доске Шарко был явно сильнее. Грозный игрок, но Николя и так всегда это знал. Любой вменяемый противник за два шага до мата отказался бы от дальнейшей борьбы. Однако Николя владело безумие Бобби Фишера, а вменяемым он давно уже не был. Он знал, что его визит выведет Шарко из себя и тот вполне может заявиться к нему и напомнить, что не стоит трогать его семью.

Но пока он ехал обратно, ему в голову пришла новая идея, наверно самая блистательная из всех.

Франк попрощался с Джаей и со вздохом закрыл за ней дверь. Он провожал филиппинку взглядом из окна гостиной, пока та не села в машину. Скрытая угроза витала над ним, над его семьей, могла затаиться на улице или в глубине сада. И у этой угрозы имелось лицо: Белланже. Он мог прятаться где угодно и выскочить, когда ему заблагорассудится. Коп обернулся к Люси, которая выходила из коридора с мобильником у уха. Она тоже выглядела более чем встревоженной.

– Николя приезжал сюда, – сказал он, когда она закончила разговор. – Но не для того, чтобы поговорить с нами, он знал, что нас нет дома. Нет, он искал Джаю. Он попытался задать ей вопросы, но, к счастью, она сделала, как я ей велел, и не впустила его.

Люси серьезно на него посмотрела:

– И не только Джаю. Это тетя звонила, Николя приехал к ней после восьми вечера, хотел расспросить о расследовании Анатоля. Она не дала ему войти и не стала разговаривать, но… он знает, Франк.