– Ты живешь с мамой? – сурово спросила она.

– Нет, мне повезло решить квартирный вопрос. Я живу один.

– И ты свободен? – продолжала допытываться Варя. – Это даже странно. В наш век тотального дефицита холостяков…

– Ну, я не всегда свободен, – живо откликнулся Эдик. – Просто сейчас такой момент. Я называю его «пересменок».

Они тоже купили себе по кружке глинтвейна и остановились поглазеть на молодежь, которая каталась на коньках.

– А тебе кто-нибудь нравится? – Варя почувствовала, как горячее вино растекается по каждой жилочке, согревая ноги, руки и даже нос.

– Варь, к чему эти вопросы? – не выдержал, наконец, Эдик.

– Да я просто так спрашиваю. Все-таки мы давно работаем вместе, а я ничего о тебе не знаю.

– За дурака меня держишь? Я прекрасно понял, что у тебя какие-то планы. Хочешь меня кому-нибудь сосватать, наверное. Кажется, у тебя есть старшая сестра… Она что, не замужем? Я угадал?

– Не угадал, – ответила Варя, досадуя, что нетерпение, как всегда, ее подвело. Ей-то казалось, что она ведет непринужденную беседу, а Эдик сразу же сообразил, что она собирает информацию.

– Погоди-ка! – У Эдика неожиданно вытянулось лицо, и Варя могла бы поклясться, что он даже побледнел. – Ты ввалилась в ресторан и спрашивала про Тоню. Не хочешь же ты сказать, что Тоня?..

– Что – Тоня?

– …Что Тоня во мне заинтересована?

– Мало ли, кто в ком заинтересован, – неопределенно ответила Варя. Было бы глупо выкладывать правду в качестве ответа на первый же вопрос. Да, Эдик побледнел, но еще неизвестно, хорошо это или плохо. Варе показалось, что плохо, и настроение ее сразу упало до минус пяти градусов, сравнявшись с температурой окружающей среды.

– Варь, честное слово… Если речь идет о Тоне, то тебе лучше сказать мне все и сразу.

– Да что ты хочешь от меня услышать? Мне лично Тоня очень нравится.

– Ну… В общем, мне тоже, – выдохнул Эдик. – И, знаешь, я этого долго стеснялся. Пытался задавить свою симпатию.

– Господи, почему?!

– Тоня как-то не обращала внимания ни на себя, ни на мужчин… Все ей было по фигу! Она считала меня просто коллегой, я пытался разжечь в ней хоть какой-то огонь… И не смог. Но как-то раз мы встретились в коридоре, Тоня споткнулась, я ее поддержал за локоть, и тут как заискрило! Думаю, мы оба это почувствовали. Я обалдел, попытался развить отношения, но она не откликнулась. Сделалась замкнутой, сторонилась меня, прятала глаза. Я решил, что мне дали от ворот поворот.

– Вкусный глинтвейн, – сказала Варя, снова испытав прилив оптимизма. – Жалко, у нас на родине гуляют исключительно с водкой. В крайнем случае, с холодным портвейном.

– Знаешь, что?! – вскипел Эдик. – Сначала ты берешь меня в оборот, а потом, когда я выкладываю все как на духу, задираешь нос и изображаешь из себя приму-балерину. Так не пойдет! Ты должна оценить мою открытость и мое дружелюбие. Я вообще особенный. Из другого мужика ты бы год вытягивала информацию, а я раскрылся сразу, без всякого нажима с твоей стороны! И мне действительно нравится Тоня…

– Что-то не заметно! Если бы ты не сказал – я бы ни за что не догадалась. А уж Тоня тем более не догадывается. Все-таки мужчины – загадочные существа! – воскликнула Варя. – Они отлично знают, что завоевать женщину можно с помощью красивых слов и решительных действий. Однако влюбляясь, упорно молчат и ничего не предпринимают.