— Давайте, — согласился я. Оснований для отказа я не увидел.

— Надо немедленно перекрыть город. Причем только своими силами, — категорично сказал Легкоступов. — Привлекать посторонних я запрещаю.

— Милиция, товарищ генерал, объявила операцию «Перехват». Независимо от нас. Дело сразу к ним поступило. Посты на всех дорогах, на речном и железнодорожном вокзалах, в аэропорту, — угрюмо доложил майор Рамзин. Ему явно не нравилось, как москвичи лезут во внутренние дела полуторамиллионного города, но противостоять действиям головного управления он не мог и вынужден был подчиняться. Однако хотя бы внешним видом показать недовольство себе позволил.

Геннадий Рудольфович уловил в голосе майора раздражение. И понял его происхождение. В последние годы на местах все так москвичей встречают. Нигде в России их не любят, словно москвичи — это отдельная нация.

— Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы Ангелов попал в руки милиции. Лучше самим его упустить, чем отдать им...

— Наши тоже задействованы в поиске. Но работают автономно. У милиции нет фотографии Ангелова, у наших есть. Людей, к сожалению, не хватает. Мы не можем снять на это дело весь личный состав управления. Никто нам этого не разрешит, да и своих дел столько, что дай бог справиться. Но все, что можно было, уже задействовали.

— А убийство вашего доморощенного крупного бизнесмена — это не дело вашего управления? — спросил генерал.

— Не мы организовывали это убийство... Фраза прозвучала, как пощечина. Генерал не привык, чтобы с ним так разговаривали. В первый момент даже дыхание в горле комком встало от возмущения.

Но Легкоступов понял.

Никогда какой-то майор не посмел бы так разговаривать с московским генералом. Никогда, если бы не чувствовал за спиной сильной поддержки...

Только вот откуда эта поддержка идет?

Местное начальство потакает? Это несомненно.

Но и у местного начальства для такого решения должны быть развязаны руки. Причем настолько развязаны, что генерала чуть ли не откровенно в убийстве обвиняют. Ну, если и не в убийстве, то в соучастии, в организации... Значить это может только одно — опять вмешивается отдел внутренних расследований... И ухо надо держать востро...

Машина ходко шла по направлению к городу.

Аэропорт от жилых районов сравнительно далеко, и время для раздумий у генерала в избытке. А подумать есть о чем. Те же самые «жучки» на квартире и на даче... Если это в самом деле работа не ГРУ, а своих же? Но он вроде бы дома важных разговоров не вел. А на даче вообще редко появляется. И не с кем ему вести разговоры, если даже сотрудники отдела ничего не знают.

— Какие еще есть возможности покинуть город? — прекращая бесполезный и грозящий несвоевременным обострением отношений спор, спросил Легкоступов, с трудом возвращаясь мыслями к нынешней ситуации.

Приехавшие с ним офицеры слушали молча и в разговор пока не вступали. Но они уже поняли, что дела здесь просто у них не пойдут.

— Сколько угодно возможностей, — устало махнул рукой Рамзин. — У нас население в городе больше полутора миллиона. Волга под боком. Лодок и катеров — не перечесть. Садись на лодку, на катер, на яхту и — гуляй по волне... Особенно в темноте. На реке всех не перехватишь, потому что погода такая — не захочешь, а на воду поедешь, если плавать умеешь. Треть города у Волги сосредоточена.